Конкуренция на рынке является драйвом, а также стимулом к совершенствованию самого себя, уверен директор производственной компании "Иркутская маслосырбаза" Евгений Куницын. По его мнению, государство должно сделать все, чтобы продовольственные организации начали вести честную игру. Бизнесмен рассказал в интервью ИА IrkutskMedia о ситуации на производственном рынке и о будущем российской экономики.
— Евгений Викторович, с чего началась ваша карьера в "Иркутской маслосырбазе"?
— На предприятии я работаю уже около 20-ти лет. Я пришел сюда программистом. Чтобы вы понимали, на предприятии стоял всего один компьютер. Тогда все, что можно было запрограммировать, я выполнил. Затем просто сидел и ничем не занимался, но понимал, что необходимо двигаться дальше. Играть на компьютере тоже неприлично. Руководство предприятия поручило заняться сбором дебиторской задолженности. Далее был торговым представителем. Потом начал набирать штат сбыта. И так потихонечку, помаленечку дорос до коммерческого директора, а уже с коммерческого – до генерального.
— Почему вы решили прийти туда 20 лет назад?
— На тот момент я искал работу и как раз здесь было место. Считаю, что правильный тогда сделал выбор. Сейчас программисты – это одна из наиболее высокооплачиваемых и востребованных специальностей на рынке. А тогда, между прочим, с этим проблемы были. Когда я пришел, повторюсь, здесь был один компьютер. Вот это был весь "программизм". Но это было одно из тех предприятий, которые имели хоть какие-то компьютеры.
— Когда вы стали директором, какие задачи для себя поставили?
— Ситуация на предприятии была тяжелая. Главной задачей, которую, кстати, поставил собственник, стало сохранение коллектива и производства. С этим мы успешно справились. Не скажу, что сохранил весь коллектив, потому что в процессе оптимизации бизнес-процессов, часть людей пришлось сократить. Кто-то уволился, кто не соглашался с подходами, но производство было сохранено, и это один из основных показателей.
— С какими трудностями вы сталкивались?
— Одна из причин, почему собственник решил отойти от дел, заключалась в налоговой проверке, в ходе которой был предъявлен серьезный штраф. Судиться смысла не было. Предприятие могли просто закрыть. Пришлось уплатить штраф в полном объеме и вытягивать организацию из сложившейся ситуации. Это одна из последних серьезных проблем.
Вообще, трудностей было много. Но тут надо смотреть в разрезе чего. Были трудности и с персоналом, и с государством. Например, становишься ты директором, а никто тебя не учит им быть. Сделали бы специальные курсы, на которых рассказали бы, что и как нужно делать, какие налоги уплачивать. Незнание законов ведь не освобождает от ответственности.
— Как нынешняя экономическая ситуация отражается на бизнесе?
— Двояко. С одной стороны, очень сильно выросли цены. Возможности нам поднять цену нет, потому что существуют жесткие ограничения по торговым сетям. Они на сегодняшний день являются одними из основных потребителей нашей продукции. Сильно не дают разбежаться. Приходится все делать за счет своей внутренней маржи. На экономических показателях это сказывается не самым лучшим образом.
С другой стороны, конкуренция ужесточается. Но тут, конечно, мы не одни такие. Вся страна примерно в одинаковых условиях. Хотя, я на 100% уверен, что мы однозначно не дорабатываем. Но гораздо хуже, когда вообще ничего не меняется. Сейчас много возможностей. Вопрос только состоит в том, насколько эффективно мы их используем и берем ли во внимание вообще.
— Что кардинально поменялось за 20 лет?
— Когда я пришел сюда, запись на продукцию была на два месяца вперед. Сейчас же приходится самим бегать и искать клиентов. Только такие изменения могу отметить.
— Помогает ли государство вашему предприятию?
— Мы никогда ничего не просили у власти. Единственное – в прошлом году мы участвовали в конкурсе на компенсацию средств для модернизации оборудования. И в конечном счете выиграли его. Предоставили 2,4 млн рублей. Также государство еще частично компенсирует выставки, в которых мы участвуем. Наверное, власть как может, так и помогает. Здесь, понимаете, тяжело сравнивать. Если бы я знал, что, например, соседу государство каждый год компенсирует по 5 млн, а мне нисколько не предоставляет, тогда бы мог сказать, что мне не помогают. А здесь помогли хоть чем-то. И на том спасибо.
Хочу отметить, что постоянно идет ужесточение каких-то правил. Я вообще удивляюсь, как мы раньше жили и не погибали при этом. Сейчас ужесточается все: пожарные, экологические, санитарные и прочие нормы. Все требует колоссального вложения денег. Эти затраты включаются в себестоимость продукции. Все сказывается на цене, а затем – на прибыли, которую я получаю. В данном ключе государство отрицательно воздействует.
"Иркутская маслосырбаза". Фото: Марина Врублевская, ИА IrkutskMedia
— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию на продовольственном рынке региона?
— Смотря на каком рынке. К примеру, компаний, выпускающих плавленые сыры, не так много и на общую долю они сильное влияние не оказывают. Но все равно конкуренция растет. На рынке масла много предприятий. Понимаете, я вообще за конкуренцию. Считаю, что это определенный драйв и стимул к совершенствованию самого себя. Если бы вообще ничего не менялось, то было бы, наверное, гораздо хуже. Я в этом уверен.
Меня, если честно, беспокоит другое. На рынке масла, на котором мы работаем, очень много фальсификата, никто им не занимается. Одно дело, когда ты конкурируешь за счет выпуска схожих продуктов в одном ценовом сегменте. Другое дело, когда предлагают фальсификат такого же продукта, но в два раза дешевле. Как конкурировать? Работа с фальсификацией не ведется. И об этом много говорят по всей России. Там что-то вскрыли, здесь обнаружили. По моим оценкам, на иркутском рынке масла от 40% до 60% фальсификата.
— Вы упомянули возрастающую конкуренцию. Почему так происходит? Это настолько прибыльный бизнес?
— В связи с чем растет? Основное – то, что рынки сокращаются. Предположим, есть какой-то рынок, условно говоря, возьмем его за 100%. На нем работают 10 компаний. Сейчас в стране экономический кризис и сокращаются доходы. Естественно, рынок потребления начинает сокращаться. Допустим, произошло уменьшение до 80%. А эти 10 компаний как были, так и остались. Вот в чем дело. А конкуренция, соответственно, выросла.
— Как вы оцениваете экономическую ситуацию в России?
— В долгосрочной перспективе, я думаю, будет хуже. А с чего в лучшую сторону изменится ситуация? Санкции снимать никто не собирается, кредитов по низким ставкам не будет. Государство не развивает производство, все надеется на углеводороды. Я слушал выступление Германа Грефа. Он говорил, что, по оценке специалистов, к 2028 году 100% электроэнергии будет вырабатываться за счет солнечной. А солнечная – это дармовая энергия. Соответственно, доля углеводородов будет снижаться. А на чем сидит вся страна? Именно на них. Предпосылок к хорошей жизни, к сожалению, нет.
— Что необходимо сделать власти для стабилизации ситуации?
— Не существует универсальных рецептов. Наверное, много чего надо сделать. Если бы государство убрало бы с рынка фальсификат, нам работать было бы проще и легче. Тогда бы рынок стал честным. Конкуренция подразумевает одинаковые условия для всех, кто работает на рынке. Если данное условие не соблюдается, то это не конкуренция, а не пойми что.
В целом, надо понимать, что мы отстаем от всего мира по ряду показателей. Мне не очень нравятся некоторые исторические личности, которые, перестреляв треть страны, вытаскивают ее откуда-то и пытаются поставить на одну ступеньку с другими. Когда мы постоянно стараемся кого-то догнать, это ни к чему хорошему не приводит. Нам надо менять мышление. Мы же в чем-то сильны. У нас умные люди. Нам нужно выделять успешные области и делать упор на них. Единственное, что это не одномоментно. Это длительный процесс.
— Какие у предприятия дальнейшие планы?
— Мы сейчас планируем и занимаемся сменой модели управления. На сегодняшний день на рынке не конкурируют между собой какие-то компании или продукты. Идет соперничество между моделями управления. Если она отвечает требованиям рынка и предприятия, то тогда и компания на коне. Если используется неправильная модель управления, то предприятие умирает. Сейчас мы плотно занимаемся сменой модели управления. Кардинально переделываем ее, чтобы она отвечала требованиям рынка.
У нас, в принципе, нормальный, востребованный продукт. Его знают в Иркутской области. Люди его покупают, им нравится. В некоторых городах мы еще не представлены, поэтому сейчас ведется работа по расширению зоны покрытия в Иркутской области. Для этого подбираем ресурсы, нанимаем людей и торговых представителей. Кроме того, выходим в другие регионы. Сейчас Красноярск прорабатываем. С Республикой Бурятия плотно сотрудничаем.
— Тяжело ли выходить в другие города и конкурировать с местными предприятиями?
— Понимаете, у нас нет конкуренции с местными компаниями. Дело в том, что сейчас основной посыл создают торговые сети. Если мы подходим под их формат, то работаем с ними. Поэтому не очень подходит слово "тяжело". Сейчас можно сказать, что дорого ли туда входить или нет. Есть канал, существует цена входа в него. Сети – наиболее дорогостоящий канал, но при этом эффективный. Сейчас именно торговые сети формируют ассортиментную политику, которая существует в регионах.
— Какая, на ваш взгляд, приемлемая модель управления предприятием?
— Я сделал вывод из своей управленческой деятельности, что существует две модели управления. Первая – выживание. Вторая – долгосрочная перспектива. В модели выживания много советов. Главное при долгосрочной модели – честность. Ты должен быть предельно честен с государством, со своим потребителем. Если ты, к примеру, используешь мошеннические схемы, то один раз это спасет. Но в долгосрочной перспективе – нет. Поймают и закроют.
Что касается честности с покупателями, то здесь меня фальсификаты беспокоят. Если будущее у этих компаний? Нет. Их все равно дожмут. Просто бы хотелось, чтоб это все произошло как можно скорее. Тем более, что сейчас такое время, что хотелось бы и поддержки со стороны власти. Нам не надо денег. Я их сам заработаю. Вы мне помогите с тем, чтобы рынок был честным и уберите с прилавков фальсификат.
— Что нас ждет в будущем на продовольственном рынке?
— Доля сетей будет увеличиваться. В Санкт-Петербурге, например, она составляет уже около 70%. Я думаю, что Иркутск к этому идет.
Если государство не будет уделять внимание качеству продукции, то оно будет снижаться. Если посмотреть цены на продукцию, то они сильно изменились из-за курса валют, из-за того, что в стране ничего не производят. Если границу закрыть полностью, то в стране, наверное, есть вообще будет нечего. Поэтому происходит постоянное ухудшение качества. Явный пример – фальсификат. Такие продукты в два раза дешевле. Правительство рапортует о том, что цены снизились, а на самом деле это не так. Часть товаров вымыло с рынка. Импорта практически нет.
— Какой совет можете дать предпринимателям?
— Должны быть принципы, цели и четкое понимание движения к ним. У меня есть знакомые стартаперы, у которых амбиции прут через край. Отрабатывая одновременно много задач, они просто распыляются и в конечном итоге закрываются. Направить бы их энергию на одну цель. Все было бы хорошо. На самом деле, наша страна достаточно упертая. Проблема только в том, что нас постоянно качает из стороны в сторону. Но мы все равно выживем и от голода точно не умрем.
