Вкривь и вкось. Как застраивался Иркутск

Любопытные сведения об Иркутске приведены в "Топографическом описании Иркутской области" за 1791 год, где указывается разделение Иркутска на две части: Ангарскую и Идинскую, расположенные по обе стороны Заморской улицы (Ленина). Она простиралась от собора, стоявшего на берегу Ангары, "прямо через весь город к Байкал морю". Согласно этому плану, первая часть города примыкает к Ангаре, вторая к Ушаковке.

Обе части состояли из девяти кварталов, частных ("обывательских") домов числилось в Иркутске 1508. Из других построек упоминалась стеклянная фабрика, 67 лавок на хлебном рынке, 13 харчевен, 36 мясных лавок и 35 церквей. Общее число жителей составляло 9522 человека.

Бурный рост Иркутска объяснялся развитием внутренней и внешней торговли, ремесла, небольших мануфактур. В сибирские города переезжали из местных деревень и европейской губернии России. В город переезжали крестьяне для работы по найму, занятий ремеслами, извозом, мелкой торговлей, они зачислялись в разряд мещан и цеховых. Так, в 1796 году к иркутскому мещанскому обществу были причислены 196 душ мужского пола с семействами. По планам Иркутска, относящимся к первой половине XIX века, можно проследить, как появлялись новые улицы, кварталы, наиболее значимые постройки.

Подробное описание Иркутска 1819 года дает знаток географии Иркутской губернии землемер Антон Иванович Лосев. Согласно его сведениям, Иркутск разделялся на три части. Первая — центральная часть города, расположенна по мысу, образуемого Ангарой и Ушаковкой. Вторая — Знаменское предместье за Ушаковкой, на восток от Знаменского предместья за речкой Сарафановкой, впадающей в Ушаковку. Там начала возникать Рабочая слобода, а возле нее на берегу Ушаковки находилось иркутское адмиралтейство. Оно занималось снабжением морским оборудованием Охотского порта и Камчатки, а также строительством судов для Байкала. Третью часть города составляло Глазковское предместье, через которое простиралась только одна улица в полторы версты. В городе числилось уже 62 улицы.

В 1809 и 1816 года были изданы указы о благоустройстве городов. Первый указ гласил об устройстве домов по утвержденным стандартам, второй — о содержание городов в чистоте. С особым энтузиазмом к исполнению этого указа в Иркутске приступил гражданский губернатор Николай Иванович Трескин. Используя весь свой административный ресурс, он чисто полицейскими мерами, доходившими до курьезов, пытался исправить улицы города.

По распоряжению губернатора была проведена планировка города, на улицах поставлены границы и линии. После этого был отдан приказ, чтобы домовладельцы к известному сроку перестроили дома и заборы согласно новому плану улиц. Прошло около года, иркутяне достаточно быстро забыли о предписании, срок истекал, и многие жители не торопились выполнять распоряжение, для чего был дан дополнительный срок в три месяца. Некоторые из домовладельцев и в этот раз не выполнили приказ. Для выполнения губернаторского поручения была назначена команда заключенных иркутской тюрьмы во главе с арестантом Гущей, впоследствии так и прозванная "гущинская команда".

Писатель Иван Тимофеевич Калашников, живший тогда в Иркутске, рассказывал в своих воспоминаниях, что по распоряжению Трескина площади были подняты и осушены, кривизна улиц выправлена. "С домами, стоявшими не по плану, поступали без всякой церемонии. Бывало, является так называемая гущинская команда, занимавшаяся "выправлением" города, и дом поминай как звали. Если же не весь дом, а только какая-нибудь часть его вылезла вперед, то ее просто отпиливали по линии улицы". Вот один из отрывков книги Ивана Калашникова "Записки иркутского жителя".

"Один купец, по прозванию, помнится, Скоробогатой, долго упрямился и не хотел сломать своего дома. Домик в самом деле был красивенький и хорошо прибранный, по изысканному вкусу хозяина, который и сам был человек щеголеватый и даже несколько щепетильный. В одну прекрасную ночь, когда Скоробогатой спал спокойным сном, как человек вполне довольный своим положением, может быть, предавался сладкому мечтанию, как он женится и заживет весело с супругою в своем уютном и красивеньком домике; может быть, мечтал и о тех переменах, какие предполагал в нем сделать, — как вдруг раздается на кровле роковой визг пилы.

Труба архангела, возвещающая кончину мира, едва ли была бы для него более ужасною! Сколько ни упрашивал, сколько ни умолял бедный купец об отсрочке разрушения своего маленького рая, неумолимый Гуща продолжал свое дело — и половины дома как не бывало".

Сибирский историк, краевед Всеволод Иванович Вагин в своем труде "Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири с 1819 по 1822 год" приводит подобную историю:

 "На Тихвинской улице был старинный дом Останина, который по крайней мере на три сажени выходил за линию других домов. И вот, по словам хозяев этого дома, они еще спали, как вдруг слышатся над самыми головами стук и гром, встают и видят, что над ними уже разобрали крышу и рубят потолки. Так и отсекли часть дома, выдававшегося на улицу". К несчастью для иркутян эти трескинские градостроительные нововведения оказались далеко не последними.

Реализация указа 1816 года о постройке домов по стандарту была поручена губернскому архитектору. При Трескине (1806-1819 годы) эту должность занимал Кругликов. Не обладая талантом строителя, он имел особое пристрастие к высоким крышам, в его понимании высота кровли должна была составлять около двух саженей отвесной высоты (1 сажень = 2,1336 м.), считая их главным украшением дома.

Эти кровли напоминали крыши средневековых трехэтажных каменных зданий готического стиля. По указу Кругликова, такие крыши ставились на невысоких бревенчатых домиках, поэтому подобная "готика" делала постройку неуклюжей и непрактичной. Дома с высокими крышами "кругликовского" типа встречаются даже на фотографиях Иркутска, относящихся к 60-м годам XIX столетия.

Некоторые городские дома, преимущественно более поздней постройки, были обшиты тесом и окрашены (преобладали желтый и серый цвета). Но большинство бревенчатых домов обшивки не имели. Слюду в окнах заменило стекло, главным образом местного производства (Тальцинской и Тельменской фабрик). По словам писательницы Екатерины Алексеевны Авдеевой-Полевой, в начале XIX века дома в Иркутске строились "старинным манером", были высокие, но в два жилья: вверху — горница, а внизу — подклеть (подвальный этаж).

В первой четверти XIX века Иркутск по своей величине занимал первое место среди других городов Сибири. В 1823 году в нем было 1645 домов, два гостинных двора (каменный и деревянный) с 219 лавками, три рынка (имевшие 90 лавок), 108 лавок при купеческих домах, несколько мелких предприятий, казенные складочные магазины и др. 

Постепенно развивалось каменное строительство, например, из 1645 домов каменных было 53, в том числе 23 дома принадлежали государству. Из казенных каменных зданий самое красивое, по странной игре случая, была тюрьма, или, как называли в Иркутске ее тогда, — "острог".

Писатель Матвей Алексеевич Александров, посетивший Иркутск летом 1827 года, описывал свои впечатления о городе следующим образом: 

"Мы осмотрели самые темные, самые узкие переулки города, строившегося во время своего возникновения как бы наскоро, без всякого плана. Многие старинные, ветхие деревянные дома выходили на улицы (впоследствии прорезанные по плану), иные углами, иные задними надворными стенами, иные полуразвалившимися сараями.

Тротуары, и то до крайности жалкие, существовали только на двух улицах, именно на Заморской и Благовещенской. Берег Ангары, великолепный по местности, начиная от триумфальных ворот до Сибиряковского дворца, завален был мусором, который очищался ежегодным весенним паводком Ангары.

На площади большого гостиного двора каждодневно производилась перегрузка российских и китайских товаров, и этою только извозною деятельностью оживлялась прекрасная площадь, украшавшаяся в то время домом генерал-губернатора…".

Благодаря расширявшейся торговле с Китаем, которая позволяла Иркутску богатеть и разрастаться, образ города преображался довольно быстро. Постепенно на центральных улицах стали все чаще появляться каменные дома, в 1836 году городское население стало составлять уже 19 569 человек. По своему характеру Иркутск был городом с "Сибирским лицом", где можно было встретить прохожих в русских кафтанах и бурятских национальных костюмах. Город, на тот момент являвшийся административным центром Восточной Сибири в первой четверти XIX столетия, архитектурно и внешне такому статусу не соответствовал, но не пройдет и столетия, как знаменитый писатель Антон Павлович Чехов, побывав в Иркутске в начале XX века, будет восхищаться его европейской внешностью.

Смотрите полную версию на сайте >>>