Добыча нефти — сложнейший производственный процесс, включающий работу множества структур и подразделений. Функционирование этой слаженной системы будет невозможно без любого звена. Тем не менее, первоочередный ключевой процесс в нефтегазовой отрасли — это добыча нефти и газа. За бесперебойную работу добывающих скважин отвечает оператор по добыче нефти и газа (сокращенно — ДНГ) — специалист, который следит за множеством разнообразных приборов и по звуку может определить, нормально ли функционирует скважинное оборудование. Корр. ИА IrkutskMedia побывал на Верхнечонском месторождении, собственными глазами увидел, как добывается нефть и узнал у работников нефтепромысла, что привлекает их в этой работе.
Кустовая площадка. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
Как отметил начальник цеха добычи нефти и газа дочернего предприятия НК "Роснефть" "Верхнечонскнефтегаз" Александр Шелегин, в настоящее время штат операторов ДНГ на нефтепромысле составляет 100 человек — специалисты работают в четыре вахтовые смены.
Профессия является перспективной и в настоящее время очень востребована, так как нефтеотрасль в Восточной Сибири активно развивается. Чтобы начать свой путь в нефтегазодобывающей компании и устроиться работать оператором добычи нефти и газа, необходимо иметь соответствующее удостоверение, которое можно получить, окончив теоретические курсы в учебном заведении. После этого пока еще неопытный оператор проходит трехмесячную стажировку на предприятии и получает допуск к самостоятельной работе на кустовых площадках. Главными качествами для специалиста по добыче нефти и газа являются работоспособность, внимательность и ответственность", — подчеркнул Александр Шелегин.
Оператор ДНГ 5-го разряда Александр Шавкун, который вот уже 15 лет трудится на Верхнечонском месторождении, рассказал обо всех тонкостях работы на кустовых площадках. По его словам, необходимо всегда находиться в хорошей физической форме, ведь за рабочую смену порой приходится обходить не один десяток "кустов" — производственных объектов на территории месторождения, где сосредоточено сразу несколько нефтяных (добывающих) и нагнетательных (для поддержания постоянного давления в нефтеносном пласте) скважин, а также прочее оборудование для транспортировки добытого сырья в единую сеть нефтепроводов.
В ночную смену работа особенно непростая, надо быть максимально бдительным — вокруг площадок лес, и хозяева тайги в любой момент могут наведаться на объект. Александр Шавкун работает две недели в день и две недели в ночь. По словам специалиста, адаптироваться к такому графику несложно — со временем привыкаешь к чередованию смен.
— Александр, почему вы выбрали именно эту специальность?
— В ВЧНГ я тружусь с 2008 года. Моя история здесь началась не с работы оператором. Я устроился работать водителем в ЦДНГ (цех добычи нефти и газа — прим. ред.) — полгода ездил с мастером и начальником цеха, наблюдал за отлаженной работой операторов и процессом добычи. Сразу для себя отметил, что здесь очень важна оперативность. Если возникают непредвиденные обстоятельства, допзадачи нужно решать в кратчайшее время, потому что от нашего цеха зависит непосредственно добыча нефти.
Решения необходимо принимать молниеносно, а главное — безопасно разбираться со всеми неполадками, чтобы не допустить остановки скважины. Мне понравился такой темп, и я решил пойти на курсы операторов ДНГ. Месяц обучался, после этого еще три месяца проходил переквалификацию, затем приступил к обязанностям. За все время работы получил много знаний и по сей день постоянно развиваюсь в своей специальности. Вместе со мной уже много лет работают мои отец, брат и племянник. Я и папа устроились на работу практически одновременно, потом "подтянулся" брат, следом и племянник. Получилась целая династия.
Стоит отметить, что курсы по подготовке операторов ДНГ Александр прошел уже имея средне-специальное образование. Однако освоить данную специальность можно сразу после школы, поступив, например, на соответствующий факультет в Иркутском политехническом университете по направлению "Нефтегазовое дело". Вуз, являющийся партнером АО "Верхнечонскнефтегаз", предлагает два профиля: "Бурение нефтяных и газовых скважин" и "Эксплуатация и обслуживание объектов добычи нефти".
Выпускники смогут трудиться буровыми мастерами, супервайзерами, технологами, руководителями сервисных нефтяных компаний, а также на инженерно-технических должностях всех уровней в крупных компаниях, занимающихся эксплуатацией и обслуживанием объектов добычи нефти. В 2023 году по данным направлениям выделено 55 бюджетных мест, а минимальный проходной балл ЕГЭ по трем предметам в 2022 году составил 208 баллов..
— Расскажите, как проходит ваша рабочая смена?
— Я прибываю на одну из нескольких десятков кустовых площадок, на которых мне необходимо проверить исправность нефтепромыслового оборудования и работу скважин. С собой всегда газоанализатор — прибор для определения содержания газа в воздухе, который сразу даст знать, если показатели превышены.
Прибыв на куст, я в первую очередь проверяю функционирование электроцентробежных насосов (ЭЦН), которые спущены в скважину для добычи нефти, снимаю параметры со станции управления УЭЦН — установки электроцентробежного насоса. Это — автоматизированные "глаза" кустовой площадки. Чаще всего анализ состояния оборудования на "кусту" начинаю здесь: оцениваю параметры, отслеживаю время работы, после чего фиксирую все данные в планшет.
Затем смотрю дебит каждой скважины — объем нефтегазосодержащей жидкости, поступающий в единицу времени. В скважине имеется затрубное и трубное пространства, простыми словами, труба в трубе — это физика, сообщающиеся сосуды.
В затрубном пространстве нефть и газ, уровень жидкости стоит в скважине. На глубину скважины (в среднем порядка 2 тысячи метров) спущен электроцентробежный насос, который поднимает нефтегазосодержащую жидкость на устье скважины. Нефть дальше по трубе поступает в автоматическую групповую замерную установку (АГЗУ). Все показания по добытой жидкости с каждой скважины отражаются и сохраняются в блоке местной автоматики.
Далее сравниваю показатели с запланированным техрежимом и, если все корректно и данные совпадают без отклонений, прохожу по всему дальнейшему оборудованию, снимаю все параметры также и по нагнетательным скважинам — по закачке воды в пласты, фиксирую давление. В процессе я все записываю, и, если никаких сложностей не возникает, передвигаюсь на другой объект.
При этом обо всех полученных мною данных я сообщаю диспетчеру. Если вижу отклонения от режима, оцениваю ситуацию — есть вопросы, которые могут быть решены мной самостоятельно. Однако в случае, когда собственными силами устранить не удается, сообщаю об этом диспетчеру или технологу цеха для организации дальнейших работ.
— Когда вам может потребоваться дополнительная помощь?
— К примеру, если необходима промывка скважины горячей нефтью либо водой от солеотложений. Диспетчер это фиксирует, передает информацию технологу, на место прибывает спецтехника и другой оператор цеха для выполнения технологической обработки.
Или, допустим, остановился электроцентробежный насос. На каждом таком насосе есть защита от любых изменений работы. Допустим, он может остановиться при снижении загрузки, потому что ему стало очень "легко" — газ с пласта попал в насос. На такой случай стоят защиты по срыву подачи. Насос останавливается, и я сразу вижу, что это произошло по защите строевой подачи (ЗСП) и определяю причину, по которой сработала защита.
Также на фонтанной арматуре скважин установлены обратные клапаны, которые при низких температурах могут замерзнуть, в этом случае клапаны необходимо отпаривать. Все процессы отлажены, каждый знает, в какой ситуации какие действия предпринять, кого привлечь.
Скважина. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Чем заканчивается рабочий день?
— Как только объеду все кустовые площадки, соберу всю информацию и сделаю анализ, звоню диспетчеру и по прибытию на базу всю информацию передаю ему. Диспетчер в свою очередь вносит данные в общую сводку и передает их технологам, начальнику цеха и прочим заинтересованным лицам.
В офисе на территории вахтового поселка работают диспетчер, технолог, а также начальник смены производственно-диспетчерской службы, который следит за всеми объектами месторождения — ему и приходит информация от операторов. То есть весь процесс постоянно контролируется. Утром проходят планерки: сначала цеховая, потом — общая с директором нефтепромысла. Все вопросы по скважинам коллективно разбираются и решаются.
— Отличаются ли между собой дневная и ночная смены?
— Ночью нужно осматривать больше кустов. В основном ночная смена — это анализ и сбор информации, устранение мелких неполадок, если они происходят. Также на ночные смены категорически запрещено планировать и проводить работы повышенной опасности.
— С каких скважин и для чего вы берете пробы нефти?
— Взять пробу нефти можно абсолютно с любой скважины. В добываемом сырье всегда есть процент воды. В ходе эксплуатации скважины этот процент может увеличиваться — для контроля как раз и отбираем пробы. В случае фиксации превышения обводнённости производится переотбор проб в течении нескольких последующих суток. Мы доставляем нефть в лабораторию для проведения анализа. Если изменение обводненности подтверждается, геологическая и технологическая службы производят корректировку технологического режима, дебита скважины с учетом полученных данных.
Забор проб нефти со скважины. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Что самое сложное в вашей работе?
— Самое сложное — это многозадачность. Когда нужно оперативно устранить отклонения от режима, приходится работать в нескольких направлениях одновременно, при этом трезво оценивать ситуацию и сохранять концентрацию. Вот приезжает спецтехника: ее нужно установить, оформить всю документацию, допуски к работам, а выполнять задачи необходимо с соблюдением всех правил безопасности и быстро.
Одновременно нужно поддерживать связь с диспетчером и передавать ему всю информацию, чтобы он и руководящий состав были в курсе ситуации и оценивали ход твоей работы.
Самое главное — это конечный результат — восстановить нормальную работоспособность скважины. В остальном моя работа достаточно предсказуема: анализ, ведение и составление графиков отбора проб, измерение уровня жидкости в скважине, фиксация показателей.
— Что необычное может произойти в рабочую смену? Расскажите про неординарные случаи.
— Был случай в сильный мороз, когда на одной кустовой площадке сразу после бурения скважины и ввода ее в работу из-за очень низких температур замерз трубопровод. Скважину к тому моменту уже запустили, и она находилась под раствором глушения — жидкостью, которая применяется при бурении.
Действовать приходилось быстро. Отогревали трубу три дня, круглосуточно по очереди находились на объекте с передвижной паровой установкой для отогрева недопущения обледенения. В итоге нам это удалось, скважину запустили в работу.
Еще один момент связан с медведями — частыми гостями на объектах. Кустовые площадки обычно с трех сторон окружены лесом, поэтому при обходе нужно глядеть в оба — всегда есть большая вероятность, что косолапый тоже решит "осмотреть свои владения".
Если я вижу хищника, сразу ретируюсь и приезжаю на объект позже. Бывает, что медведи просто переходят дорогу и удаляются восвояси. Иногда останавливаются и смотрят, в этом случае, находясь в машине на безопасном расстоянии, тоже наблюдаешь, что же он предпримет дальше, ждешь, когда спокойно уйдет. С хищниками, конечно, лучше не пересекаться.
Кустовая площадка ночью. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Что вы любите в своей работе больше всего?
— Мне нравится следить за работой скважин, я иногда себе представляю, что это живые существа. При работе пласта слышны шумы — потоки газа и нефти. Когда ты находишься один на "кусту", слышишь работу каждой скважины (а все они работают по-разному) — это завораживает. Ты понимаешь, насколько глубоко происходят процессы добычи нефти — это очень сложно и увлекательно.
Опытные операторы, работающие давно, уже по звуку могут определить, что происходит и как себя ведет скважина. Когда я прохожу мимо и прислушиваюсь, я уже знаю, когда скважина работает в порядке, а когда в ее функционировании появляются отклонения.
— Вы столько лет трудитесь на ВЧНГ, почему вам нравится работать именно здесь?
— Мне нравится график работы. Четыре недели работаешь и столько же времени проводишь дома с семьей. Мне несложно совмещать личную жизнь с вахтовым методом работы. Семья тоже привыкла, все давно встало на свои места. Кроме этого, у нас на месторождении хорошие условия проживания — почти как дома, комфортные общежития, спортзал, даже баня есть. Коллектив сработавшийся и дружный, всегда оказываем поддержку друг другу и особенно новичкам, которым очень важно понять всю суть работы.
Александр Шавкун. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Что бы вы посоветовали молодым специалистам, желающим работать в вашей сфере?
— Я бы им посоветовал приходить с хорошими знаниями. Чтобы стать оператором по добыче нефти, достаточно пройти курсы, но чтобы работать, необходимо вникнуть в весь производственный процесс, ведь если не понимать специфику добычи нефти в теории, на практике придется очень непросто. Необходимо иметь представление, куда ты идешь, что должен сделать в следующий момент и как от этого зависит весь процесс.
Кроме того, важно осознавать ответственность и оценивать все риски, думать прежде всего о безопасности проведения работ как для себя, так и для твоих коллег, ведь дело приходится иметь и с высоким давлением, и с высоким напряжением, и с другими производственными факторами. Голова всегда должна быть включена.
— Сложно ли бывает перестроиться на межвахте? Чем занимаетесь вне работы?
— Поначалу было сложно перестроиться и привыкнуть к работе в труднодоступной глухой местности. Но спустя пару вахт к этому относишься спокойно. Когда приезжаю домой, первые пару дней тоже приходится привыкать: бывает, днем уснешь, либо вечером кажется, что нужно идти на работу, а не готовиться ко сну. Но это быстро проходит.
Приехать в город, погулять с семьей, покататься по ночным улицам, напитаться энергией — я люблю находиться за рулем. А когда близкие рядом — душа радуется. Дома в основном отдыхаю, иногда езжу на рыбалку и на Байкал.