19 августа. Образование, как система подготовки кадров от школьной скамьи до вузов и сузов, переживает в России своего рода революцию. Происходит переосмысление того, для чего обучается молодежь, какие приоритеты вчерашние школьники ставят перед собой и что должно сделать государство, чтобы укрепить рабочий и интеллектуальный потенциал страны. По мнению депутата Заксобрания, председателя комитета по социально-культурному законодательству Дмитрия Мясникова, у современной молодежи изменилась жизненная стратегия, для них важна квалификация и навыки, которые им позволят зарабатывать деньги и быть востребованными везде, а не просто красивая "корочка" вуза. О переменах во взглядах современных детей, кризисе учительства, развития среднего профессионального образования и тормозящем бюрократическом формализме — в эксклюзивном интервью ИА IrkutskMedia.
— Дмитрий Александрович, в Законодательном собрании вы представляете избирательный округ №16. Знаете вы его достаточно хорошо, хоть избраны вы только в сентябре прошлого года. Что это за территории с точки зрения экономики, темпов развития? Какие их сильные и слабые сторон?
— Все четыре территории совершенно разные. Есть общая проблематика, но социально-экономически, инфраструктурно везде своя специфика. Если говорить про Саянск. Это молодой промышленный город, один из центров химии в области, тихий, зеленый, благоустроенный. Последовательное руководство городом, без политической турбулентности и с авторитетом уже, к сожалению, ныне покойного Олега Боровского превратило город в один из самых комфортных городов Иркутской области. И радует, что команда администрации города продолжает развивать город.
В городе реализуется много позитивных проектов, в том числе реализуемых благодаря действующему статусу ТОСЭР. Какие-то проекты в рамках этого статуса в городе удаётся реализовать, какие-то ещё "не выстрелили".
— Олег Валерьевич накануне выборов в Заксобрание в 2023 году очень позитивно отзывался о вас как кандидате, человеке, который оправдает доверие жителей. Как воспринимаете такие слова?
— Это серьезные обязательства, учитывая авторитетность Олега Валерьевича Боровского. Я стараюсь отрабатывать все моменты, которые могу. Рассчитываю, что оправдаю и доверие жителей, и пожелания Олега Боровского.
— Второй город вашего округа — Зима.
— По сравнению с Саянском совершенно разные стартовые условия. Если Саянск — это город, построенный с чистого листа 50 лет назад, то Зима — это город, основанный еще при Елизавете Петровне как почтовая станция на переправе через реку Оку. Поэтому и формирование города шло по такому же принципу. А когда начали возводить Саянск, Зима и вовсе на несколько десятилетий оказалась в недофинансировании. В город не вкладывались деньги, которые необходимы были для поддержания его инфраструктуры.
Зима, наверное, один из самых пострадавших в 90-е годы городов Иркутской области. Закрылось много предприятий, фактически осталась только железная дорога. Всё это негативно сказалось на состоянии города и настроении граждан. Плюс началось обводнение грунтов, а это привело к тому, что в Зиме стоимость строительства любого объекта выше, чем в других территориях. Поэтому высокие эксплуатационные расходы на уже построенные объекты.
В последние годы региональные власти на Зиму стали обращать гораздо больше, ведётся строительство новых объектов, в том числе социальных, город заходит в проекты. Это, я считаю, заслуга, действующего мэра Андрея Коновалова и его команды. Потому что при нем построено различных социальных, досуговых и спортивных объектов больше, чем за предыдущие несколько десятилетий. Поэтому здесь нужно увеличивать темп.
— Зиминский район и его положение.
— Зиминский район зажат между двумя крупными городами, экономика муниципалитета основывается на сельском хозяйстве, а сельское хозяйство в Иркутской области, к сожалению, один из самых сложных и низкодоходных видов деятельности, если сравнивать с добычей, торговлей.
Но тем не менее в Зиминском районе трудолюбивые, сильные люди, которые точно так же достойны хорошего, качественного и комфортного проживания. Исходя из возможностей бюджета, муниципальные власти стараются реализовать проекты. Например, в текущем году возводят четыре спортивных плоскостных сооружения в Зиминском районе. Там прикладывает все усилия мэр района Наталья Никитина. Благодаря усилиям в том числе местных властей строится только один детский сад за пределами города Иркутска — в поселке Центральный Хазан. Есть небольшой вопрос с дофинансированием объекта, который мы будем решать.
— И Заларинский район. Ваша родина.
— Заларинский район, на мой взгляд, из сельских территорий, один из наиболее эффективно развивающихся. Команда, которая во главе района стоит, первая в области вошла в федеральную программу Комплексного развития сельских территорий (КРСТ). За счет этого произошел очень заметный скачок в развитии района. Поэтому на сегодняшний день Заларинский район — единственный, в котором строительство идет микрорайонами. Сейчас в селе Бажир возводится микрорайон "Северный".
Подчеркну, что даже в Иркутске в таких объемах не строят, как в Заларинском районе. И школ в районе построено и реконструируется больше, чем в Ангарске или Братске вместе взятых. А детская поликлиника в Заларях будет единственной, которая будет сдана в текущем году. И это всё федеральные деньги, нет необходимости стоять в очереди на региональное финансирование по объектам.
— В чём секрет успеха, на ваш взгляд?
— Командная работа, работа на результат и роль личности в истории никто не отменял. Владимир Самойлович один из самых эффективных и авторитетных мэров Иркутской области. Поэтому и преобразование Заларинского района в округ провел достаточно быстро и спокойно. Причем все поселения единогласно поддержали преобразование.
Дмитрий Мясников. Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Но, к сожалению, не все территории могут такими условиями похвастаться. Многое поэтому упирается в бюджет.
— Поэтому я стараюсь, постоянно обращаюсь в Минэкономразвития, чтобы проработать дополнительные источники поступления денег в территории. Нам нужно как можно больше предусмотреть производств, переработки, нам нужны разные источники поступления средств в муниципалитеты, помимо бюджета и тех предприятий, которые уже есть сейчас. Чтобы население территорий видело возможности приложения своих сил, видело возможности развития.
Но есть проблема и другого плана. У нас социальное государство и предусмотрены многочисленные выплаты, если у человека невысокий доход.
Так, например, выплачивается единое пособие на детей, которое фактически составляет МРОТ. И вот что происходит: многие живущие в деревнях люди, у которых есть дети, получают больше, чем работающий человек. И это становится всё большей проблемой, мотивации работать нет.
Есть и другие нюансы. Из областного бюджета тратятся миллиарды рублей в год на социальные контракты. Это когда человек без работы может написать и подать заявку в Минсоцразвития, приложить небольшой план. Ему выделяют несколько сотен тысяч рублей на приобретение техники, оборудования, скота и чего-либо другого, чтобы он мог начать какую-то самостоятельную трудовую деятельность. Но часто происходит так, что открывая, например, ферму, люди не могут найти рабочих, готовых пойти туда работать. Когда начали платить пособие на детей, во многих деревнях фермы, наоборот, закрылись. Многие работницы взяли из детдома детей и начали на них получать пособия. И, что важно, сложно контролировать использование средств пособия со стороны родителей или опекунов, получающих от государства эти выплаты. Сколько и как тратятся эти средства на детей.
— Это необходимо регулирование со стороны федеральных властей?
— Да, это федеральная норма, и решить эту проблему, точнее найти правильный выход из ситуации, крайне сложно. Думаю, что нужно как-то ужесточать контроль, установить необходимость предоставления документов, подтверждающих приобретение товаров и продуктов именно на детей. Должна быть какая-то отчётность.
Понятно, что за счёт выплаты пособий государство пытается стимулировать рождение детей. Но не удаётся в полной мере решать эту проблему: экономически активные люди с высшим образованием по-прежнему не сильно стремятся рожать детей, а малоимущие, экономически пассивные люди продолжают рожать, и получают теперь за это хорошие пособия. Действительность, к сожалению, такая.
— И на этом фоне образуется ещё одна проблема — дети-сироты. Когда в неблагополучных семьях, где родители не работают, детям не уделяется достаточного внимания, — как следствие пополнение нехорошей статистики.
— Да, это действительно печальная картина для Иркутской области. И у нас в регионе самая большая очередь детей-сирот на получение жилья. В год в области предоставляется порядка 1 тысячи квартир (строительство, покупка готового жилья или выделение сертификатов). По сертификату мы выделяем 3,5 млн рублей на одного ребенка-сироту. И это тоже один из факторов того, что стоимость жилья растет и растет.
Причём, что самое циничное, даже в далеких поселках или небольших городах на вроде Зимы, где обычно однокомнатная квартира продаётся за 2 млн рублей, теперь цена "однушки" стала 3,5 млн рублей.
В 2024 году мы около 4 млрд рублей выделили на жилье для детей-сирот.
— И очередь не сокращается?
— В 2023 году квартирами были обеспечена 1000 детей сирот, но на очередь встало ещё 1200 человек. Понимаете? Мы не успеваем даже выйти в ноль по количеству предоставленного жилья и людей, вставших в этот же год на очередь.
Добавляются ещё и законодательные проблемы. Например, количество помещений в многоквартирных домах, в которых выкупается жилье или строится для детей-сирот, не должно быть более 25% от всего МКД. Такие специфичные ограничения добавляют проблем и приводят к тому, что стоимость квадратного метра, если строить такое жилье, будет гораздо выше, чем если строить обычный МКД.
При выкупе готового жилья тоже много нюансов, есть риск покупки некачественного жилья, поэтому надо проводить строительную экспертизу. И всё это выливается в сроки, дополнительные средства, поиск иных вариантов иначе есть риск, что с приобретённым жильем окажутся проблемы и уже тогда правоохранители будут задавать вопросы Минимуществу.
Поэтому, с моей точки зрения, самый оптимальный вариант решения вопроса — выдавать деньги детям-сиротам в виде сертификатов на поиск и покупку жилья.
— Недавно вы выступили на сессии Заксобрания с инициативой проработать возможность строить дома и для детей-сирот, и там же размещать переселенцев из ветхого и аварийного жилья. В чём плюсы данного предложения и не возникнет ли здесь социальной напряжённости?
— Во многих регионах России такая практика есть, причём успешная, поэтому почему мы не можем это сделать в Иркутской области?! Нюанс в том, что у нас есть, я это так называю, — административная чересполосица. Действует несколько государственных и региональных программ, по которым мы строим жилье для детей-сирот, для переселенцев из ветхого-аварийного жилья, есть разные программы по строительству жилья в рамках КРСТ для бюджетников и прочее.
Идея парламентского запроса как раз в том, чтобы попробовать объединить или синхронизировать эти финансовые потоки, которые направляются на строительство жилья для разных категорий людей, и обеспечить комплексную реализацию обозначенных программ на конкретной территории, на определенном участке.
А для этого надо убрать бюрократические препоны, передать полномочия с одного уровня на другой, чтобы в одних руках сконцентрировать и административные рычаги, и финансовые потоки.
— Давайте поговорим о работе комитета по социально-культурному законодательству. Какие задачи стоят? Много ли, если можно так сказать, рутинных вопросов? И какие глобальные цели ставите перед собой и членами комитета в текущем созыве?
— Наш комитет достаточно интересный, а по составу почти все — новички: Антонина Кокошникова, Даниил Литвинов, Денис Ягодзинский и я. Из опытных в нашем комитете только Олег Попов. Что касается, как вы сказали, рутинных законопроектов, то в основном это по приведению региональных законов в соответствие с федеральным законодательством. Более содержательные законопроекты, это инициативы, которые касаются изменения правоотношений, распределения финансирования.
Недавно мы приняли законопроект, который сокращает срок обязательного проживания лиц из числа детей-сирот в специализированном жилищном фонде. Сейчас человек, который въезжает в такое жилье, в течение пяти лет пользуется квартирой, но никаких прав у него на неё не возникает. Только потом он получает жилье в соцнайм, и только после этого может его приватизировать. То есть, когда человек полностью социализировался: есть работа, нет проблем с законом, он следит за состоянием помещения и прочее.
Сейчас этот срок проживания в специализированном жилищном фонде сократили с пяти до трех лет. Для чего это надо? Потому что есть люди, которые сознательные и добросовестные, у которых хорошая работа, стабильный заработок, семья, дети, но при этом с жильем, которое он от государства получил, ничего сделать не может.
У нас очень много примеров, когда человек заключил контракт, ушел на СВО, но жилье, которое у него в соцнайме, например, приватизировать не может. Поэтому пошли по пути сокращения срока для добросовестных лиц.
— Из-за чего возникают сложности при реализации инициатив чаще всего?
— Бюрократия может быть разной. Иногда она помогает ставить препоны недобросовестным людям в их коррупционных делах, а иногда лица, ответственные за принятие решений, не идут навстречу в важных вопросах, от решения которых зависят люди, сотни людей. То есть кому-то проще запретить, но ни за что не отвечать. Их не волнует ничего за пределами их компетенции. Чистый формализм. И от этого страдает многое.
— Можете привести примеры подобного формализма?
— У нас запретительная стоимость капитального строительства. Сейчас типовой проект школы обходится в 3,5 млрд рублей. Это больше, чем запуск космической ракеты. И такими темпами мы скоро ничего строить за пределами Иркутска и Иркутского района не будем и не сможем. При этом во многих муниципальных образованиях есть неиспользуемые здания, пустующие. Их можно выкупить, передать в областную собственность, провести там качественный ремонт и они будут выполнять функцию жилья или соцобъекта.
Но у Федеральной антимонопольной службы позиция иная — это нарушение конкуренции. Например, в деревне, где мы могли бы выкупить какое-нибудь неиспользуемое здание бывшего магазина и использовать его под библиотеку или дом культуры, мы это сделать не можем. ФАС трактует так: если бы в этой деревне было еще одно здание такое же, и вы приобрели первое здание дешевле, чем второе (гипотетическое), тогда можно.
Как такой подход корректно назвать? Думаю, что это возведенный в абсолют бюрократизм. Из принципов какой-то теории конкурентности, применяемых на гипотетическом уровне, мы приходим к тому, что ничего выкупить в областную собственность и использовать это для развития территории не можем.
Дмитрий Мясников. Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Печально, мягко говоря. Мэр Иркутского района Леонид Фролов ранее нам в интервью сокрушался о бюрократических преградах при возведении модульных и быстровозводимых конструкций для спортивных и досуговых учреждений. И, так понимаю, проблема особо не двигается?
— Всё тот же бюрократизм и боязнь взять ответственность. Мы можем строить модульного типа только вспомогательные учреждения: гаражи, пищеблоки, туалеты и прочее. Не можем строить учебные корпуса или корпуса, рассчитанные более чем на 50 человек, либо с постоянным пребыванием людей. При этом модульные конструкции по прочности, по конструктивным особенностям не уступают объектам капитального строительства, при этом в разы дешевле.
Например, физкультурно-оздоровительный комплекс (ФОК) при капстрое обойдется в 400 млн рублей, а модульный стоит в 8 раз дешевле. Срок эксплуатации у модульных конструкций 40-50 лет. Очевидный же эффект. Но мы бюрократические препоны не можем преодолеть и начать уже строить не единичные модульные конструкции, а десятками в год. Активно возводят "модули" Минздрав, Минсоцразвитие, остальные министерства пока вяло к этой теме, на мой взгляд, подходят.
Есть ещё технология строительства быстровозводимых зданий на фундаменте — прекрасно себя показывают. Внедряется технология деревянного домостроения — очень перспективная, особенно в нашем "лесистом" регионе. Воля нужна и желание меняться, в первую очередь подходом в делах.
— Кажется, что такого много и становится ещё больше.
— Иногда даже простые вещи приходится решать через многочисленные обращения. Например, в Иркутск с западного направления (Саянск, Зима, Залари) ежедневно двигаются междугородние автобусы. Они проезжают мимо Ново-Ленино не останавливаясь, поскольку их стали штрафовать за остановку на обочине. И люди, которым необходимо в Ленинский округ, теперь едут в центр города, и потом оттуда выдвигаются обратно в Ново-Ленино. По этой проблеме осенью 2023 года ко мне поступило несколько писем от жителей.
Начал разбираться. Обратился в Минтранс, где мне ответили, что они не могут внести изменения в маршрут, чтобы добавить остановку, потому что нет остановочного кармана. Обратился в мэрию Иркутска с просьбой предусмотреть остановочный карман в районе 8-й поликлинике (рядом с остановкой автобуса №30). Получилось удачно, что в этом году проходит реконструкция объездной Ново-Ленино, поэтому уже предусмотрен так важный для тысяч жителей остановочный карман. Согласитесь, что проблема не стоила выеденного яйца.
— Дмитрий Александрович, наряду с тем, что вы депутат Заксобрания, председатель комитета, вы ещё и преподаватель. Есть ли взаимовлияние на эти сферы? Стало ли лучше понимание происходящих законодательных, бюрократических процессов? Рассказываете студентам больше об этих тонкостях?
— Если честно, то на студентов у меня времени не так много, но, я думаю, хватает. Преподаю я в Иркутском госуниверситете один семестр в году — осенью. Это группа политологов, которым я рассказываю основы проведения избирательных компаний. Понятно, что избирательная кампания — это квинтэссенция, наиболее яркое проявление политических процессов, особенно если это касается сложных и ярких примеров. И здесь я им рассказываю гораздо больше и шире подаю материал. Затрагиваю тему политической психологии, образа идеального кандидата и политика. И рассказываю об этом открыто и честно.
На мой взгляд, это крайне важно. Во-первых, я хочу думать, что не отрываюсь от молодежи, мы в контакте, я вижу, что они читают, кто на них влияет, чьими фразами они говорят. Это важный фактор, который позволяет лучше понимать и молодежь, и их запросы, и эту информацию можно успешно применять в депутатской работе.
Поскольку пока своего жизненного опыта у молодежи нет, то молодые люди пользуются чужим опытом, чужими формулировками. И поэтому я вижу, чья пропаганда на них влияет. А второй момент, почему я занимаюсь преподаванием, — это возможность выявлять молодежь, которым политика интересна, которые хотят это изучать, участвовать в процессах. Стараюсь их привлекать к реальной политической работе. Очень помогают они в проведении опросов, принимают участие в избирательных, политических, информационных кампаниях, социологических исследованиях.
Вот, например, Данил Говорин и Руслан Бойких — студенты соцфака Иркутского госуниверситета, которые провели исследование о восприятии старшеклассниками разговоров о важном, которое проводится в школе. Очень полезное исследование, некоторые вещи я приметил для себя, более того — кое-какие изменения мы будем вносить в преподавание этого предмета в школах области.
— Со стороны родителей изначально было много нареканий, возмущения.
— Нарекания всегда есть, это общество, полярность мнений. Но другой вопрос в чем именно эти нарекания выражаются и можем ли мы на это повлиять, чтобы исправить восприятие?
Например, если говорят, что детям неудобно слушать разговоры о важном в понедельник в 8.00, когда мозг ребенка ещё не воспринимает в достаточной степени предлагаемую информацию. При этом пик работоспособности он в середине недели, но перенести разговоры о важном, например, на среду в обед мы не можем, потому что федеральная программа образования. Но можем внести свою региональную компоненту в тему разговоров о важном.
Например, из министерства спускается тема для этого занятия, условно День космонавтики. Конечно, это полёт Юрия Гагарина, история космонавтики, современное положение вещей, но у нас в Иркутской области материалов о космонавтике вкусных, интересных очень много, и главное в этом есть заинтересованность. Что мы сделали?
Договорились с экспертом, российским астроном, директором Астрономической обсерватории Иркутского госуниверситета Сергеем Язевым записать трехминутный ролик, в котором максимально концентрированно и интересно выдали информацию о том, как Иркутская область представлена в теме освоения космоса, космических технологий. Зашло на ура.
Затем то же самое сделали ко Дню Победы, на тему по экологии и экологического потребления. То есть мы пришли к тому, что такой материал хорошо усваивается, он интересен для восприятия школьниками и это не вызывает отторжения у детей или нареканий у родителей.
— Но сами дети воспринимают это как сознательное формирование мировоззрения?
— Главная проблема или особенность разговоров о важном заключается в том, что абсолютно все участники этого процесса понимают, что это пропаганда. И, кстати, дети понимают, что это тоже надо, это должно быть. Они каждый день находятся в интернете и видят десятки тысяч видеороликов, разных пропагандистских материалов. Поэтому необходимо искать какие-то формы, чтобы старшеклассники воспринимали эту информацию более естественно и с пользой.
И я хочу сказать, что сейчас дети совершенно другие, особое восприятие реальности и рефлексия на происходящее в России и мире. Песня Шамана "Я Русский" (6+) перевернула представление у половины школьников, она проникла в аудиторию, зацепила всех и особенно молодежь. Это вещи, с которыми необходимо работать нам всем.
И мы, в текучке нужных, но обыденных задач, на вроде покраски забора или ремонта дорог, не должны упускать состояние сознания населения, особенно молодых людей.
Потому что через 15-20 лет они будут сидеть в кабинетах органов власти и то, что им сейчас заложено в сознание, как сформировано их восприятие окружающей действительности, так они будут развивать страну, смотреть в будущее.
Дмитрий Мясников. Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— За этими процессами стоят в том числе учителя. точнее их серьезнейшей нехватки в большинстве школ области. При этом роль учителя — она формирующая, но, к сожалению, пока ещё не осмысленная в стране в этом контексте до конца.
— Нагрузка большая. Учителя кроме основной педагогической работы завалены ещё внеурочной деятельностью, конференциями, а сами по себе школы теперь уже больше, чем образовательные учреждения. В них открыты медиацентры, спортивные клубы, обсерватории, театральные кружки и много чего ещё. И это все валится на педагогов и всё тех же учителей, которые кроме своих основных задач теперь должны еще выполнять и эти. Они стараются как могут, но всё успеть невозможно, люди устают и тому подтверждение — колоссальный отток из системы образования. У нас в прошлом году уволилось 193 тысячи учителей, как раз из-за того, что произошло резкое, скачкообразное увеличение нагрузки, а зарплата за ней не успевает.
Да, индексируется зарплата на уровень инфляции, но качественного роста доходов у учителей не произошло. При этом отмечу, что в Иркутской области выдерживается согласно требованиям Минобра так называемая "зарплатная линейка" для учителей. Одна шестая бюджета области — 57 млрд рублей — идёт именно на зарплаты учителям, то есть в среднем приходится 55−60 тысяч рублей на одного педагога. Но проблема в том, что эти деньги они получают на полторы-две, а то и больше ставок. Не за 18 часов в неделю, а за 32, а то и 40. Я вам могу сказать, у нас есть школа, где по 52−55 часов в неделю у учителей нагрузка. Человек работает за троих, а зарплату получает в виде той же самой "линейки", что и все остальные. Эта проблема очень серьезная и системная. У нас в основном из-за этого огромный некомплект учителей.
— Интересно, что об этой системной недоработке регулярно говорит президент, подчеркивая, что за учителями — будущее, что оплата труда учителей должна быть справедливой, оплачиваться по единым, понятным и прозрачным правилам. И в контексте СВО как нельзя кстати вспоминается известная фраза про то, кто выигрывает войны.
— Я не буду говорить за всю страну, за федерацию. Выскажу своё личное мнение. Я надеюсь, что после окончания СВО, а она рано или поздно закончится, высвободившиеся ресурсы, триллионы рублей, в том числе будут направлены на качественный рост зарплат. Не на компенсацию инфляции, а на качественный рост зарплат именно учительского состава. И ещё моя личная позиция: нам необходимо ветеранов СВО стараться привлекать в систему образования, тем более что с 1 сентября 2024 года появится новая дисциплина — основы безопасности и защиты Родины (ОБЗР), которая будет совмещать в себе темы ОБЖ и НВП. И здесь преподавать должны мужчины с опытом, но пока этого не происходит. Посмотрим, как будет дальше. В любом случае задача есть, и если ресурсов хватит, то будем решать.
Еще проблема, связанная с зарплатой, кроется в неравномерности выплат учителям в течение года. Получается, что первые полгода до сентября мы выплачиваем учителям одну сумму, а к концу года мы должны довыплатить таким образом, чтобы средняя зарплата по году соответствовала средней по экономике. Сейчас это чуть более 70 тысяч рублей. И мы в конце года, как правило в декабре, доначисляем учителям зарплату, чтобы соблюсти обязательства и привести в соответствие.
— Какой бы вы назвали справедливой заработную плату для учителей в современных реалиях?
— Вопрос субъективный и оценочный. Если выражать мнение свое, частное, то к средней по экономике добавить 20-30 тысяч рублей. Тогда в образование пойдут люди из других сфер, тогда у нас появится перспектива, возможности. А пока что у нас в образовании в первую очередь работают те, кому нравится преподавать, кому нравится делиться знаниями, кто любит детей, кто хочет видеть, как дети развиваются и так далее. И считаю хорошо, если бы мы усилили эту мотивацию людей ещё и денежно. Тогда бы получили и желание развиваться, и профессиональную конкуренцию, что принесло бы несомненные плюсы.
Дмитрий Мясников. Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Давайте поговорим о среднем профессиональном образовании. Проблема нехватки рабочих рук и квалифицированных кадров рабочих специальностей возрастает с каждым годом. При этом в стране наметился поворот в сторону сузов. Какие механизмы и программы позволят, на ваш взгляд, усилить этот тренд?
— У современных детей действительно изменилась жизненная стратегия. Они после 9 класса уходят из школ и получают среднее профессиональное образование. Во-первых, не надо сдавать ЕГЭ. Для многих это серьезное испытание, поэтому они отказываются в пользу СПО. Во-вторых, для современных детей всё больше в приоритете не вид образования, а доход, который сможет получать специалист после обучения.
Еще важный момент — ожидания от образования. Люди с высшим образованием склонны более высоко оценивать свои способности и надеяться на высокие зарплатные ожидания, гораздо выше, чем оценивают получившие СПО. Из-за этого формируется неудовлетворенность и желание первых переехать в другой регион, более крупный город в поисках лучшей жизни. И если посмотреть на переезжающих, то в основном это лица с высшим образованием, а лица со средним-профессиональным образованием гораздо легче находят работу с высокой зарплатой в своем регионе и не уезжают. Борьба за квалифицированные рабочие кадры обостряется с каждым годом.
Поэтому для специальностей СПО с учётом временных затрат на обучение работу найти легко, а доход будет выше, чем у новоиспеченного дипломированного специалиста с высшим образованием. Ценятся навыки, а не "корочка".
Более того, сейчас на некоторые специальности в СПО конкурс по 10 человек на место. А проблема для учреждений СПО остается в том, что сузы должны быстрее обновляться под требование времени.
Напомню, что у нас структура среднего-профессионального образования сложилась в СССР. А в 90-е годы, когда экономика трещала под натиском реформ различных, сузы выживали, разрушалась инфраструктура, учебные корпуса. Со временем пришло всё к тому, что у нас в железнодорожных училищах начали готовить парикмахеров, бухгалтеров и мастеров индустрии и красоты. И пока сильно ничего не поменялось, потому что необходимо вкладываться финансово в СПО, сообразуясь, повторюсь, с духом времени.
— Массово это не происходит. Образование не поспевает в этой части за экономикой?
— Да. Например, в Усть-Куте нужно готовить уже не речников, а нефтяников и газовиков. Просто потому, что скоро этот город станет новым центром химии в области. В Тайшете нужно готовить специалистов обработки алюминия, в Жигалово — газовиков, транспортников, трубоукладчиков, а в Бодайбо нужно готовить на порядок больше специалистов горного дела.
Мы же из года в год далеко от контрольных цифр набора и выпуска востребованных специалистов не уходим. Или ещё пример. У нас в области почти 2 тысячи вакансий бетонщиков, востребованность колоссальная. А сколько мы готовим в СПО бетонщиков?
— Наверное, ноль.
— Нисколько. Поэтому бетонщиков либо готовят компании за свои деньги в каких-то учебных центрах под себя, либо приезжают специалисты из ближнего зарубежья, Средней Азии. Именно поэтому, учитывая растущую экономику региона и нехватку рабочих рук на местах, у нас за прошлый год въехало больше 127 тысяч трудовых мигрантов.
— Что делать?
— Готовить кадры. У нас в области министерство образования очень старается и многое делает в направлении СПО, но возможности финансовые ограничены. Сейчас в стране запущен федеральный проект "Профессионалитет". Когда государство предлагает работодателям, которым нужны определенные специалисты, поучаствовать их в подготовке. Есть образовательные учреждения, коллективы, но нет актуальных учебных программ и оборудования. Компании финансируют приобретение современной техники, подготовку учебных программ, вносят свои пожелания в образовательный процесс, а государство дофинансирует. По итогу это училище или суз готовит специалистов не для галочки, а для конкретного предприятия. Получается некая целевая модель обучения.
Многие региональные учреждения СПО вошли в "Профессионалитет", получили из федерального бюджета 100 млн рублей на покупку оборудования. Недавно по работе был в Тулунском аграрном техникуме, который вошел в эту программу. Так у них теперь самая современная техника есть: роботизированные трактора с датчиками движения, лаборатории, оборудованные по последнему слову техники. И поэтому специалисты, которые там учатся имеют большую ценность не только для сельского хозяйства, но и любой сфере.
Поменялась жизненная стратегия и нам надо за этим успевать, надо реагировать на запросы детей, молодежи. Государству нужно готовиться к тому, какой будет запрос на специальности через 7-10 лет. Например, мы уже точно понимаем, что через 5-7 лет у нас будут востребованы тысячи операторов беспилотных летательных аппаратов (БПЛА).
Давайте уже сейчас начинать готовить педагогические кадры, закупать и создавать оборудование, ставить правильные цели на годы вперед, а не только на сейчас. Мы же понимаем, что Иркутский авиазавод после завершения всей цепочки сертификации и тестов, запустит маховик по выпуску гражданских самолетов — вот направление, в которое очевидно нужно быстрее вкладываться, готовить кадры.
Дмитрий Мясников. Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Хотелось бы обсудить с вами и политическую тему. В стране активно реализуется реформа местного самоуправления, появляются так называемая муниципальные округа. На ваш взгляд, реформа местного самоуправления для всех муниципалитетов удобна и будет одинаково хороша или нет, и надо смотреть на конкретные территории, необходимость их объединения?
— В центральной части России практически везде эту реформу провели достаточно давно. Там отошли от этого дробного и сложного деления. У нас же есть муниципальный район, муниципалитеты второго и первого уровней. То есть у нас очень много "этажей принятия решений" и управления территориями. Изначально это всё выглядело неплохо — дать полномочия самым маленьким поселениям, чтобы они могли выполнять какие-то важные для небольшого поселения задачи. Но с того времени многое изменилось.
Во-первых, у в России и в Иркутской области, как и во всем мире, произошёл и продолжается сильный отток населения из сельской местности: люди уезжают в райцентры, в областной центр, либо в другие регионы. Второй момент, у нас произошла революция в каналах передачи данных. 20 лет назад, чтобы узнавать события в далёкой деревне, необходимо было держать чиновника, своего человека, который бы собирал информацию на местах, передавал в центр и наоборот. Сейчас же эту функцию заменяет интернет.
Скорость передачи информации стала в десятки раз быстрее, и следовательно реагирование на происходящее, принятие решений стало гораздо оперативнее. Поэтому отпадает необходимость держать такую разветвленную сеть чиновников. И все управленческие структуры идут по пути централизации, оптимизации управленческих решений.
Качество управления (при реализации муниципальной реформы — прим.ред.) мы не потеряем. И на время переходного периода увольнять работающих в администрациях маленьких поселений (первого уровня) людей никто не будет. Более того, под каждую территорию создаётся отдельный закон, который учитывает расположение, протяженность, удаленность поселений между собой, социально-экономическую ситуацию и прочее. Также не нужно думать, что после реализации реформы на местах не останется людей. Уполномоченные люди останутся и будут, как и прежде, взаимодействовать с населением, решать насущные вопросы.
— В таком случае мы не потеряем в этой реформе суть местного самоуправления?
— Нет. Муниципальные и городские округа остаются, и вопросы местного значения все равно будут решать органы местного самоуправления. Просто уйдёт излишнее усложнение в управлении сельскими территориями.
Яркий пример, поселок Залари. Поселковая администрация самостоятельна в своих полномочиях и принимает решения, которые считает нужными. Однако результат работы последних лет получился такой, что поселок на несколько лет остановился в развитии, не вошел в перспективные федеральные и региональные программы. Сейчас глава сложил полномочия по решению суда, но тем не менее поселку придётся ждать ещё какое-то время, чтобы реанимировать ситуацию.
Есть ещё один момент действующего закона, который осложняет нормальную работу в районах, — это разные позиции и взгляды на ситуацию у мэра района и главы райцентра. Со временем это вырождается нередко в политический конфликт. Потому что любой глава райцентра, особенно если это крупный город, он является политическим конкурентом мэра района. Нередко случались конфликты, заявления и демарши, а страдает из-за этого поселение. Это было всегда и это противоречие также вытекает в силу действующей редакции ФЗ-131.
Поэтому я сторонник того, что мы должны развивать крупные населенные пункты. Мы не сможем создать одинаковые комфортные условия в крупном городе и в маленькой деревне района или округа в будущем, это невозможно. Мы должны создать приемлемые условия в малых населенных пунктах и обеспечить качественную, комфортную жизнь в райцентрах, с обязательной возможностью транспортного доступа жителей всего района или округа.
— Появление муниципальных округов не лишит территории выборов? Учитывая ответственность ключевого лица в округе, не будет ли для региональных властей соблазном уйти от выборов в пользу назначения?
— Выскажу свою личную позицию: выборы отменять нельзя, это самый лучший вариант разрешения конфликтной ситуации. Потому что самым главным и лучшим арбитром являются жители этого муниципального образования. У нас прямые выборы мэра отсутствуют только в Иркутске, где предусмотрена двухступенчатая система. В остальных случаях жители решают и определяют, кто достоин стать мэром. И это правильно.
Антон Ерошенко и Дмитрий Мясников. Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Последний вопрос о региональном парламенте: удобно ли работать в текущей конфигурации Заксобрания? И парламент — это не место для дискуссий?
— Могу совершенно точно сказать, что внутри Заксобрания, до сессии, происходят очень жаркие дискуссии, поскольку каждый депутат, который заинтересован в развитии своей территории, бьется за своих избирателей, жителей районов, которых он представляет. И в этой дискуссии мы порой спорим очень сильно, но всегда приходим к какому-то единому решению, с которым уже выходим на сессию.
И в чем еще я убежден, в том, что сессия парламента — не место для каких-то партийных, политических конфликтов, шоу и сведения счетов. У нас византийская политическая культура, и я считаю, что это правильно.