7 июня 2013. Коррупция в России, по утверждениям экспертов, никогда не принимала такого всеобъемлющего характера, как в настоящее время. Вполне логично, что риторика борьбы с ней также наиболее заметна в информационном пространстве именно в последнее десятилетие. Однако, несмотря на то, что объемы антикоррупционного информационного потока в СМИ давно превысили потребности в нем со стороны населения, успехи государственной антикоррупционной кампании достаточно спорны. О том, как обстоят дела на антикоррупционном фронте в Иркутской области, насколько искренне и успешно региональные власти борются с одной из извечных российских проблем, о том, почему здравоохранение — самая коррумпированная сфера, корреспондент РИА IrkutskMedia беседовал с Алексеем Алхимовым, заместителем председателя регионального отделения общественной организации "Центр противодействия коррупции в органах государственной власти".
Алексей Алхимов, Тематическая иллюстрация. Автор фото: Алексей Алхимов
— Алексей Анатольевич, можете вкратце рассказать о деятельности вашей организации за последние месяцы? Появились ли какие-нибудь новые проекты, направления деятельности?
Из основных направлений нашей деятельности могу отметить расширение нашей региональной сети. В г.Братске открылся филиал нашей общественной приемной, ее возглавил Юрий Юрьевич Архиереев, один из довольно известных людей в своем городе, с активной гражданской позицией, имеющий значительный практический опыт работы как в государственных структурах, так и в бизнесе. Мы намерены поддерживать предложения районов Иркутской области, которые пожелают иметь у себя наши отделения. Это позволит нам собирать большее количество информации о том, что происходит в регионе, с какими проблемами сталкиваются наши сограждане. Что касается обращений непосредственно в нашу общественную приемную в г.Иркутске, на данный момент должен отметить, что граждане обращаются к нам довольно редко. Причина, по моему мнению, кроется в том, что через СМИ идет огромный поток антикоррупционной информации от федерального центра. Информационный поток от федеральных СМИ и органов власти перекрывает то, сколько бы граждане хотели об этом слышать и во что хотели бы вникать. Также можно отметить то, что граждане с активной позицией не сидят сложа руки и при столкновении с коррупционными проявлениями идут не к нам, а напрямую в компетентные органы власти. Период, когда граждане боялись обращаться напрямую в органы власти и нуждались в неформальной поддержке со стороны общественных организаций, по моему убеждению, уже пройден.
— Как Вы считаете, не может ли малый поток обращений к вам граждан быть связан с тем, что о борьбе с коррупцией очень много говорится, но при этом мало делается и люди перестают доверять риторике борьбы с коррупцией?
Вы отчасти правы, действительно, недоверие к риторике борьбы с коррупцией налицо. Многие специалисты приходят к выводу, что выбранная властью технология "механической" борьбы с коррупцией, которая заключается в том, чтобы выследить и поймать за руку чиновника, наказать, не важно, мягко или жестко, и отчитаться во всеуслышание о проделанной работе, уже нежизнеспособна. В том плане, что, на какой бы поток ни ставились посадки чиновников, это не дает эффекта и, мне кажется, не даст. До тех пор, пока общество не начнет изживать в себе систему ценностей, которая, если рассматривать последний столетний виток истории, начала развиваться с конца хрущевских времен, когда начал ослабевать внутренний нравственный стержень социума, сдерживающий проявление условий коррупционных взаимоотношений между гражданином и государством. После революции, как бы к ней не относились, не вдаваясь в идеологические аспекты, власть опиралась на мощную поддержку своей легитимности большинства населения. Понятно, что это делалось большой кровью, но факт в том, что в эти годы никто не сомневался в легитимности власти и власть, взамен, гарантировала выполнение своих обязательств и соответствие провозглашаемым социальным нормам. После того, как декларируемые властью социальные нормы перестают соответствовать действительности, возникают сомнения в ее легитимности, что способствует коррупционным проявлениям. То, что произошло в 90-е, окончательно разрушило ощущение легитимности власти, и в гражданах укрепилась уверенность в том, что решать задачи путем дополнительного стимулирования госслужащих – норма и неизбежность.
Восстановления у граждан ощущения легитимности власти — задача глобальная, сложная и требующая огромного количества времени. Хотя в мировой истории существуют положительные примеры форсированного решения проблемы коррупции. Например, Византийская империя не раз переживала периоды, когда верховной власти государства приходилось сталкиваться с серьезными проблемами взаимоотношения государства и общества, приводящими к коррупции среди чиновничества. И когда, в один из таких периодов коррупционные проявления перешли критическую отметку, император Константин VIII принял довольно варварское, с точки зрения нашего современника деяние – половина чиновничьего аппарата была подвергнута оскоплению. Это помогло решить проблему до конца правления этого императора и на некоторое время вперед. Я, конечно, не призываю к подобным действиям сегодня. Хотя, если бы была воля президента, почему бы и нет… Но сейчас трудно представить себе подобное решение задачи… Думаю, единственно возможен эволюционный путь. Долгий и тернистый. Тяжелый, прежде всего, для власти, которая должна доказать свою легитимность и вернуть к себе доверие населения. Люди устали, они давно ждут власти, которой смогли бы поверить, поступки которой соотносились бы с обещаниями. Однако, после 20-ти постсоветских лет жесточайшего морального прессинга, который показал отношение власти к народу, это будет очень и очень не просто.
Сфера здравоохранения наиболее коррумпирована в Приангарье, Фото с места события собственное. Автор фото: Мария Оленникова
— Как Вы считаете, череда "посадок" региональных чиновников за последние годы связана с реальными попытками власти побороть коррупцию, или же это проявление политической конъюнктуры или политического заказа?
На мой взгляд, тут есть три ключевых момента. Первый – чисто технологический. В конце 2012 года принят новый план борьбы с коррупцией, сверху спущены разнарядки в регионы, я даже не исключаю, что были и есть конкретные планы – кого и сколько надо посадить. И в этом направлении все обязаны трудиться, отчитываться и если план не выполняется, то нужно показатели как-то догонять. Второй момент – на данной волне определенные политические силы пытаются получить политический дивиденд. Чем больше граждане будут ассоциировать борьбу с коррупцией с конкретным лицом, тем больше это лицо получит политический рейтинг. Здесь гражданам важно самим разобраться, что стоит за антикоррупционной активностью того или иного политика.
Третий момент, самый опасный, на мой взгляд, так как из-за него вся антикоррупционная деятельность может дать обратный эффект как очередное доказательство нелегитимности взаимоотношений граждан и власти. Он заключается в том, что окологосударственный бизнес может использовать антикоррупционные технологии как средство передела сфер влияния вокруг бюджетных средств.
— На Ваш взгляд, администрация города и области делает какие-то усилия по борьбе с коррупцией помимо механического выполнения указов сверху? Вы могли бы отметить какие-либо эффективные меры, проекты?
Могу отметить, надеюсь, искреннее и добросовестное желание областной власти сделать прозрачными имущественные, земельные отношения. В частности, вопросы предоставления земельных участков по всему спектру их применения, от индивидуального жилищного строительства до решения задач развития региона. В том числе, заметны шаги в плане ужесточения требований к градостроительной документации и ее качеству. Более серьезные требования к инвентаризации, ужесточение контроля за распределения участков в областном центре. Дай бог, чтобы это было не просто очередным переделом собственности между городом и областью, а желанием навести порядок во благо всех жителей региона. На мой взгляд, что-то удалось сделать в сфере образования, после громких скандалов прошлого года процедуры приема в детские сады и школы входят в русло гражданско-правовых отношений.
— Как, по-вашему, противостояние администраций города и области сказывается на противодействии коррупции?
Это сказывается на экономической конъюнктуре, инвестиционной привлекательности региона, его внешнем имидже.
Говоря обычным языком – "бояре дерутся — у холопов чубы трещат".
Из-за того, что в условиях противоречий между областным правительством и городской властью хозяйствующие субъекты не могут правильно развиваться, соответственно не могут нормально жить и работать работники этих предприятий и хозяйств, не должным образом формируются налоги, т.е. это так или иначе на всем отражается, образно говоря, 10-15 копеек стоимости булки хлеба это добавляет, однако на процессе борьбы с коррупцией, на мой взгляд, это не сказывается.
— Ряд иркутских политиков утверждают, что места в Законодательное собрание Иркутской области можно купить. Любой желающий, обладающий "лишними" 15-20 миллионами, может купить проходное место в списке любой партии. Это можно считать коррупцией?
Это не коррупция, это показатель того, что политика давно стала бизнесом, стала нести понятную предпринимательскую составляющую. Другой вопрос, почему люди тратят эти деньги именно на место в списке? Зачем люди инвестируют себя в политику? Так или иначе, человеку приходится становиться публичным лицом. Так или иначе, ему приходится декларировать определенные цели и задачи, за выполнение которых ему придется нести ответственность перед избирателями. Если даже место в списках имеет цену, люди приходят голосовать не за место в списке, а за позицию, созвучную их настроениям, за декларируемые кандидатами ценности. Есть хорошее высказывание философа Ильина – Общественный строй стабилен до тех пор, пока способен выдвигать из своей среды в сферу управления собой достойных. Это одна сторона. С другой стороны – на кого общество согласилось в качестве своих представителей, какую систему ценностей оно приняло, такой и будет система управления. Хотелось бы призвать людей внимательнее следить за теми, кого они избирают.
Ведь если человек заплатил за место в списке, и идет в политику, преследуя исключительно личные цели, всегда есть шанс его туда не пустить.
Люди не должны думать, что от них ничего не зависит, и делать выбор осознанно.
— Как Вы считаете, какие органы власти наиболее коррумпированы в регионе и насколько сильно влияние местных органов власти на федеральные?
Я бы не стал давать однозначных оценок. Степень коррумпированности органа власти можно определить только одним способом – количеством граждан, которые готовы прямо заявлять о том, что в той или иной сфере присутствует коррупционный момент, и он категорически не устраивает, нарушает их права. Если общественного внимания к этому органу нет, это показатель того, что общественность устраивает, как работает этот орган власти. И хоть ты тресни, ничего с этим сделать не получится, и к нему, что называется, народная тропа не зарастет.
У одного крупного руководителя-хозяйственника спросили – доколе можно терпеть работника, от которого пользы столько же, сколько вреда? Руководитель ответил – терпеть можно до того, пока степень вредности не превысит степень полезности.
Пока будет хотя бы 50 на 50 пользы и вреда, сделать ничего с этим нельзя. Коррупция будет существовать до тех пор, пока степень вредности не превысит степень полезности именно в сознании, в структуре жизненных ценностей каждого гражданина. Если человек считает, что ему полезнее, быстрее и правильнее пойти по пути стимулирования чиновника, так и будет продолжаться. Что касается наиболее коррумпированной сферы в Иркутской области, по моему личному опыту — это сфера здравоохранения.
СПРАВКА
Иркутский Центр противодействия коррупции в органах государственной власти — одно из сорока четырех региональных отделений Общероссийской общественной организации, ставит своей целью помогать как гражданам, так и государственным органам, становиться на путь взаимного уважения и понимания друг друга. А тем, кто столкнулся с коррупционными проявлениями, помочь найти законные и справедливые способы решения проблем. По фактам обращения в общественную приемную специалисты центра проводят экспертизу ситуации, в случае обнаружения коррупционной составляющей способствуют запуску механизма контроля и пресечения правонарушения компетентными органами, и отслеживают этот процесс до его логического завершения. Консультационные услуги Центра бесплатны. Телефон в Иркутске (3952)610-655, в Братске (3953) 264-910.