Имя Николая Ивановича Витковского — участника Польского восстания 1863 года — известно не многим иркутянам, а скорее больше в профессиональной среде археологов, этнографов и краеведов. В Сибирской ссылке его судьба складывалась непросто. Не имея даже начального образования, он всю жизнь занимался самообразованием, изучал языки и стал одним из первых археологов нашего региона. Судьба Н.И. Витковского была связана с музеем Восточно-Сибирского русского географического общества, где он некоторое время работал консерватором музея. Он изменил мнение мировой общественности о древнем прошлом Сибири, доказав, что этот край в глубокой древности был обитаем и хранит в себе культуру древних людей. Именно ему принадлежит открытие неолитических погребений "Китойской культуры". О жизненных и научных перипетиях ученого — в материале ИА IrkutskMedia
Родившийся в 1844 году в селе Мокшине Витебской губернии, он поступил в школу органистов (приходское училище при местном костеле, которое давало знания начальной школы), но не проучился и одного класса. Еще юного и молодого человека увлекло польское повстанческое движение, в юношеском возрасте он вступил в отряд повстанцев. В январе 1863 года началось вооруженное польское восстание, некоторые отряды повстанцев продержались более года, но затем оно было подавлено. Многие из участников восстания были отправлены в ссылку в Сибирь. В числе осужденных и сосланных в суровый край был и молодой Николай Иванович Витковский, который был направлен в Иркутскую губернию, село Олонки Балаганского округа.
Отправленный в ссылку без всяких материальных средств, он был вынужден найти приют у местного священника Петра Сперанского. В новом доме он был принят очень тепло, быстро подружился с членами семьи. Днем Николай Иванович выполнял все хозяйственные дела, а вечер проводил за чтением или беседами, он изучал ботанику, немецкий и французский языки и вообще занимался самообразованием в объеме курса среднего учебного заведения.
По воскресным дням приходили товарищи по ссылке, которых в этом селе было пять человек. В начале разговор начинался на злобы дня, затем, незаметно касался польского восстания. Сам же Николай Иванович высказывал следующее: "Я не поляк, а белорус, для меня восстание и в частности польское восстание не имеет никакого значения: но, я примкнул к восстанию, как к явлению общечеловеческому".
Проживая около пяти лет у Петра Сперанского как полноправный член семьи, Николай Иванович вынужден был расстаться с ним в связи с новым назначением его в село Коноваловское. Ничего не оставалось, как перейти в работники к местному зажиточному крестьянину, от которого Николай Иванович терпел много обид и рукоприкладство. Однажды Н. И. Витковский вспоминал, как нередко работал извозчиком, и как приходилось на лошадях отвозить разных баринов:
"Лошади обычно тощие, уставшие от работы, а барин кричит: "Погоняй, польская морда!". Ну ударишь лошадей кнутом, они маленько побегут рысцой, а затем плетутся по-старому. Я лошадей после этого оставлю в покое, думая, что барин удовлетворен. А не тут-то было. Вдруг почувствуешь как барин звизданет в шею или по спине, искры из глаз посыплются, я оборачиваюсь и спрашиваю, за что, барин, дерешься? Ведь везу то не я, а лошади. Барин не успокаивается: "Вези, польская морда, скорее, а не то зубы и ребра пересчитаю".
После села Олонки Н. И. Витковский получил разрешение переехать в село Мальтинское, где впервые начал заниматься сбором археологических сведений, описанием и сбором материалов находящихся на поверхности, поскольку положение ссыльного не позволяло ему производить полноценные археологические раскопки. В сентябре 1873 года Н.И. Витковский смог выхлопотать себе разрешение на поездку в Иркутск, разрешение было дано на 20 дней, которое со всеми отсрочками продлилось несколько лет. В Иркутске первое время он себе зарабатывал тем, что оказывал услуги водовоза, а после протекции некоего знакомого, он устроился к купцу Мятлеву учителем и готовил его дочь к поступлению в один из московских девичьих институтов.
В 1877 году его судьба связывается с Восточно-Сибирским отделом Императорского Русского географического общества, по его поручению, он собирает в окрестностях города ботаническую коллекцию. В 1879 году происходит большой иркутский пожар в огне которого погибает здание музея ВСОРГО и более 22 тысяч экспонатов, в том числе старейшая библиотека Сибири. Была утрачена вся коллекция музея, но не погибла энергия людей, близко связанных с музеем, не погибла идея восстановления его у ученых, горячо любивших науку.
Здание музея ВСОРГО. Фото: Из открытых источников
По постановлению распорядительного комитета ВСОРГО решено было обратиться к покровителю отдела — генерал-губернатору Дмитрию Гавриловичу Анучину о разрешение открыть сбор средств для строительства нового здания музея. Было собрано 42 тысячи рублей и по проекту Генриха Владимировича Розена началось строительство. Н. И. Витковский занимался заготовкой и приобретением материалов для строительства музея.
В 1880 году Н. И. Витковский отделом Географического общества был командирован для археологического исследования реки Китой при впадение ее в Ангару. Там им было извлечено 24 погребения совместно с орудиями, относящимися к неолитическому периоду. В последствие все подобные погребения стали называться "Китойская культура".
Н. И. Витковский называл себя дилетантом, любителем, но то открытие, которое он совершил, было настоящей революцией в ученом мире. До этого времени Восточная Сибирь в археологическом отношении была мало исследована, о ней имелись очень скудные данные, так что существовало мнение, что в Северной Сибири первобытный человек не жил в каменном веке. 14 сентября 1880 года Николай Иванович сделал доклад на общем собрание Восточно-Сибирского отдела Географического общества о результатах раскопок произведенных им в устье реки Китоя.
Это открытие принесло Н. И. Витковскому мировую известность, а находки стали одной из главных тем V Археологического съезда в Тифлисе в 1882 году, где на них обратили внимание и европейские ученые, имевшие предубеждение об отсутствие каменного периода в Сибири. Н. И. Витковский практически открыл миру ту занавесу тайн, когда оно не знало металлов, но находилось уже на довольно высоком уровне умственного развития.
Он предполагал, что в конце третичного периода (время появления первых австралопитеков) степь Гоби представляла из себя море, имевшее по близости много больших пресноводных озер, впадины которых остались до наших дней. В то время океан был значительно ближе, затопляя все сибирские низменности. На территории Гоби вдоль озер существовали развитые культуры древних людей, а по мере отступления океана климат менялся и превращался в пустыню. Население, предположительно занимавшееся рыболовством, разведением скота, а возможно и земледелием, вынуждено было искать новые места, более пригодные для проживания.
В следствие таких условий, первобытный человек двигался на запад, восток и север, где встречал наименьшее сопротивление со стороны природно-климатических условий. Так Центральная Азия стала местом распространения новых народов, как на север Азии, так и в Европу. По мнению Н. И. Витковского, более культурные народы ушли через Персию и Малую Азию в Европу, а менее культурные — через Барабинскую степь и Туркестан обрушились на Европу под именем Скифов и других народов.
Неолитический человек Сибири, по мнению Н. И. Витковского, был звероловом и рыболовом, свои первобытные орудия он делал из камня, нефрита, здесь же он производил обработку этих орудий, которыми он пользовался в повседневной жизни. Человек постоянно находился в борьбе с суровой природой и со зверями, на которых он охотился.
Поэтому, считал Витковский, представление о загробной жизни у древнего человека было особое, человек не умирал, а лишь засыпал, потому находятся в погребениях различные орудия охоты и рыболовства, а также украшения. В силу своих представлений человек складывал в могилу умершего все необходимые предметы для жизни.
Похороны совершались предположительно следующим образом: вырывалась неглубокая яма в пол метра глубины, дно которой посыпалось красной охрой, в ногах складывалась конусообразная куча камней, в ней зажигался хворост, и вероятно жарили какое-либо животное, убиваемое тут-же, которое сразу и съедалось. Кости убитого животного кидались на костер, Николай Иванович ни разу не зафиксировал в кучах сжигавшихся животных костей человеческих. В большом количестве были найдены костяные иглы и игольники, которые свидетельствуют, что человек того периода умел шить из звериных шкур себе одежду, для защиты себя от холода и непогоды.
Жилище было достаточно незамысловатое и напоминало большой шалаш, отапливаемый костром, где готовили незамысловатую пищу из мяса или рыбы, а в дни, когда охота или рыбалка были неудачные, приходилось есть что-то очень твердое, поэтому коронки зубов, найденные Н. И. Витковским, оказались стертыми, клыки же у шести особей в челюстях оказались плоскими, повернутыми во внутрь, что возможно было не аномалией, а следствием физического воздействия.
Человеку неолитического периода были уже известны и украшения: он, убивая кабана, клыки его распиливал вдоль, на концах сверлил отверстия, связывал их и носил на голове, образуя диадему, что вероятно было право носить не каждому члену общества, а только избранному. Из клыков косули, изюбря, медведя и речных раковин он также делал украшения, нашивая, вероятно, на жилу убитого животного, такое ожерелье украшало шею человека, что опять же подтверждает о зарождение сознания к искусству.
Открытие Н. И. Витковского взбудоражило мировую научную общественность, а некоторые ученые отказывались признавать этот факт, что послужило стимулом к продолжению археологических исследований. Еще проживая в селе Мальтинском Иркутского округа Иркутской губернии, Н. И. Витковский услышал от местных жителей о песчаных "буграх", на поверхности которых очень часто находили "фигурные" камни, обломки человеческих костей, а иногда и целые человеческие костяки.
К подробному изучению этих бугров он обратился уже в 1881 году. В результате раскопок было обнаружено 12 погребений, которые по основным показателям — положению скелета в могиле и его ориентации, набору инвентаря (орудий), не отличались от ранее обнаруженных захоронений. Могилы были также датированы каменным веком и отнесены к неолитическому периоду по наличию шлифованных изделий из камня.
Количество раскопанных погребений с учетом материала, потерянного для науки в результате распашки склонов холма и грабительских раскопок, привело Н. И. Витковского к мысли о том, что кладбище древнего человека функционировало в течение достаточно длительного времени. Это означало возможность найти постоянное жилище тех, чьи предки были погребены на могильном холме. Исследователь полагал, что поселение должно располагаться на небольшом расстоянии от могильника.
Н. И. Витковский продолжил изыскания на левом берегу Ангары в районе устья р. Китоя и осмотрел прибрежную полосу правого берега реки. И ему удалось обнаружить на одном из песчаных холмов левого берега (в нескольких километрах от могильного бугра) следы не постоянного, а кратковременного поселения. Эти находки позволили опровергнуть мысль "случайных" и единичных неолитических поселений в Сибири.
Николай Иванович не остановился на сделанных открытиях, уже через год он совместно с Иваном Дементьевичем Черским отправился в качестве ботаника в Забайкалье, где они собрали богатый материал флоры и энтомологическую коллекцию. В 1882 году Восточно-Сибирский отдел Географического общества Н. И. Витковского командирует в Тункинскую долину для проведения исследований доисторической этнографии. В результате исследования через четыре года выходит труд "Каменный период в долине р. Ангары", обративший на себя внимание ученых не только России, но и за границей.
Столь длительная задержка появления в печати статьи была связана с тем, что постановлением особой комиссии, назначенной для постройки при Иркутской Кузнецовской гражданской больнице отделения для душевнобольных на деньги, пожертвованные И. И. Базановым и Я. А. Немчиновым., Н. И. Витковский назначался строителем этого отделения. Уже в декабре 1883 года он был командирован в европейскую часть России для изучения опыта строительства подобных больниц.
Кузнецовская больница. Фото: Из открытых источников
Кузнецовская больница Иркутска. Фото: Из открытых источников
Продолжительное время Н.И. Витковский занимался строительством больницы, работой в музее ВСОРГО. В 1887 году на Кайской, или по другому Заречной горе (левый берег Ангары), на склоне, прилегающем к Глазковскому предместью Иркутска, при проведении земляных работ рабочими были обнаружены человеческие кости и несколько изделий из белого камня, возможно, нефрита. На месте проведения работ после изучения стенок котлована, вырытого рабочими, Н.И. Витковскому удалось обнаружить несколько древних очажных ям, содержащих фрагменты керамики и плохо сохранившиеся кости животных, а также одно непотревоженное погребение, датированное эпохой неолита.
Последние годы жизни Н. И. Витковский практически прекращает археологические исследования. Причиной тому были большие рабочие нагрузки, связанные с открытием собственной типографии и работы консерватором (хранителем) в музее. Последние годы жизни его рабочий день выглядел весьма напряженным: с 6.00 до 9.00 он работал в музее, с 9.00 до 15-16.00 в типографии, отдыхал в 17-18.00 часов и с 19.00 до 23.00 работал в музее.
В 1892 году при загадочных обстоятельствах Н.И. Витковский покончил с собой, так и не воплотив своей мечты: организовать крупную научную экспедицию по изучению памятников каменного века Сибири. В планах у него было и составление карты местонахождений каменных орудий и погребений. Но, к сожалению, Николай Иванович решил свою судьбу по иному.
