Вторая по величине электросетевая компания в Иркутской области "Облкоммунэнерго" была создана в сентябре 1969 года. Главной задачей предприятия и по сей день остается надежная эксплуатация электрических сетей, распределение и доведение электроэнергии до конечного потребителя, которым, в основном, является население. Услугами компании пользуется около 1 млн местных жителей, в том числе удаленных районов Приангарья. Однако на протяжении нескольких лет звучат разговоры о том, что компания якобы не выполняет планов по инвестиционному развитию, на ее сетях повысилась аварийность, выросло число технологических сбоев. В связи с этим в правительство области начали поступать предложения от различных организаций, в том числе от крупного холдинга "Россети", о передаче последнему активов "Облкоммунэнерго". О судьбе компании, работники которой сегодня добросовестно исполняют свои обязанности, практически при полном отсутствии ресурсов, о развитии энергетики в Иркутской области и об управленческих решениях со стороны регправительства — в интервью ИА IrkutskMedia рассказал генеральный директор "Облкоммунэнерго"Александр Анфиногенов.
— Александр Юрьевич, расскажите, как обстоят дела с энергетикой в Иркутской области? Есть ли какая-то стратегия ее развития?
— На данный момент нет никакой стратегии. Никто не понимает, что нужно делать. Сначала все говорили, что монополия — это плохо. Она всегда живет за счет населения. Можно ничего не делать, все равно никто не пройдет мимо. Деньги и так принесут, и заплатят. Монополия — это плохо и нужен рынок. В итоге и рынок не помог. Сейчас новые тенденции по поводу того, что нужно укрупняться, консолидировать сетевые активы. Опять в монополию?
— Но ведь ранее проводилась реформа энергетики, которая должна была обновить отрасль?
— В 1998 году, когда началась реформа энергетики, все говорили о том, что энергетика старая. Она советская, неповоротливая. Всем руководят советские директора, которые ничего не понимают в рыночных отношениях. Расчетов живыми деньгами у них нет, а 75% — бартеры. Они работают, невзирая на затраты. Сколько нужно, столько и тратят. Решили провести реформу. Поделить энергетику на конкурентную и неконкурентную. В итоге все это сделали. Сейчас все электростанции продают свою электроэнергию, пытаясь конкурировать на оптовом рынке. И те, кто работают непосредственно с потребителями (энергосбыты), должны предоставлять более конкурентные (дешевые) услуги.
— Говоря о конкуренции в энергетике, по каким рыночным направлениям сейчас живет сфера?
— Есть два направления — генерация и сбыт – это рынок. И еще два — сети и диспетчеризация – это монополии. К последнему, например, относится Иркутское РДУ. Оно управляет режимами в генерации, в сети, в потреблении. В системе нужно держать частоту 50Гц. Это чисто технические вещи, но, по сути, они решают, какую станцию, на сколько и когда загружать. Сколько они должны вырабатывать электроэнергии.
Но возвращаясь к нашему частному случаю, относительно конкуренции сетевиков, отмечу парадоксальность ситуации. Все понимают, что в квартире невозможно поставить несколько розеток, чтобы потребитель выбирал сеть. Поэтому, раз сети — это монополия, их работу регулирует государство, через ФАС, региональные Службы по тарифам. Тарифы на передачу электроэнергии устанавливаются Службой по тарифам. Устанавливается, так называемый котловой тариф, для того чтобы уровнять потребителей и неважно, где находится потребитель: близко к электростанции или далеко.
Все деньги поступают в общий котел. Затем каждому сетевику раздается по индивидуальному тарифу, исходя из объема оказанных услуг потребителю. Вот этот тариф и нужно распределить справедливо, как между сетевыми компаниями, в зависимости от состояния сетей, так и по уровням напряжения (видам сетей) и по уровням перекрестного субсидирования.
— Как развивалась энергетика после 98-го года?
— После 1998 года в энергетике в части модернизации ничего не происходило. Никто не вкладывал средства в ремонт и реконструкцию оборудования. Помните в 2005 году в Москве произошла крупная авария в энергосистеме? Тогда без света остались около 5 млн человек. Наступил блэкаут. Снова стали думать о том, что делать с энергетикой. Стали говорить, что государство не может быть эффективным собственником и нужно передать все в частные руки. И передали...
— Кроме как приватизация других вариантов на сегодняшний день нет?
— За новейшую историю в российской энергетике было испробовано практически все. Было крупнейшая госмонополия – РАО ЕЭС. Были реформы. Сначала от госмонополии к рынку, затем от госсобственности к частной собственности. Ни то ни другое инвестиций в отрасль не принесли, положения не улучшилось. Сейчас уже намечается тенденция к возврату в госсобственность. В собственность регионов и муниципалитетов. Наше предприятие, одно из немногих, как раз и находится в собственности региона. Однако это нам не приносит преференций. Мы госпредприятие. Государство устанавливает нам тариф через Службу по тарифам. При котором предприятие не может полноценно вести свою деятельность.
— Сейчас есть какой-то прогресс в энергетике?
— Весь мир уже ушел очень далеко вперед. А мы стоим, смотрим на то, что у нас осталось — а это традиционная энергетика Советского Союза. Европейские страны снизили свои потери до неимоверных величин. Если у нас сегодня потери в сетях составляют порядка 30%, то на Западе максимум 3%.
Европа в этом отношении ушла далеко вперед, пока мы занимались приватизацией и выкачивали последние ресурсы из электроэнергетики, они разрабатывали и внедряли новые подходы. Распределенную генерацию, возобновляемую энергетику, управление спросом, передача электроэнергии по сетям постоянного тока.
Поэтому я не удивляюсь, что и сейчас мы вновь идем по неправильному пути. Начинаются разговоры о том, что "Облкоммунэнерго" финансово неустойчивая компания. Как ее нам поддержать? Давайте соединим ее с более крупной организацией. Кому нужен убыточный актив? Крупной компании тоже нужно показывать свою эффективность. Зачем ей камень, который тянет на дно. Ей тоже нужна капитализация и прибыль.
— Есть ли какой-то принцип, по которому сегодня работает энергетика?
— Об основном принципе, говорил еще Анатолий Чубайс. В энергетике не должно быть никаких денег, кроме тех, которые заплатил потребитель. Ни с какого бюджета тут невозможно ничего получить. Частные инвестиции, которые предполагались в результате реформ не свершились.
— Инвестиционные программы в данном случае не помогают?
— Как у областного предприятия, у нас есть инвестпрограммы. По ним мы можем строить новые энергетические объекты. Нашу инвестпрограмму утверждает губернатор. Большие электросетевые компании выходят на другой уровень, им инвестпрограммы утверждает Минэнерго. Сегодня "Облкоммунэнерго" для правительства Иркутской области может стать большим подспорьем в выполнении нацпроектов. Любой строящийся объект требует электроэнергии. И обеспечить это можно через инвестпрограмму предприятия. На данный момент в Иркутской области нет комплексных планов территориального развития поселений, в которых были бы учтены потребности региона в электрических сетях, а без этого не понятно истинное состояние энергетики: что нужно строить, модернизировать, развивать и так далее.
— В Иркутской области есть такой инструмент, который бы позволял развивать территорию, строить новые сети?
— Скажу так, объекты могут строиться и за счет потребителей. Когда население платит за электроэнергию, в этом тарифе, в том числе есть инвестиционная составляющая. То есть деньги, поступающие от жителей Приангарья, направляются на строительство новых сетей. Эти средства дает не государство, а потребители региона. Варианта как всегда два, или строить новые сети за счет инвестора или за счет потребителей.
Облкоммунэнерго в силу закона, так же обязано производить подключение новых потребителей к электрической сети. Есть и льготные категории заявителей, которых мы обязаны подключать по льготной цене. Расценки за подключение также устанавливаются Службой по тарифам.
— Часто заходит разговор о том, что существующий тариф сбалансирован и в нем все учтено.
— Объективно, это не так. Есть оптовый рынок электроэнергии, где все электрические станции продают на нем свою электроэнергию. Тариф фиксируется только на ту электроэнергию, которая приобретается для населения. Для бизнеса цены свободные, рыночные. Атомные станции и ГЭС продают населению электроэнергию по 3 копейки за киловатт час. Тепловые электростанции — примерно за 60 копеек. Некоторые за 1,20 рублей. Цены разные. Для бизнеса стоимость электроэнергии на розничном рынке в Сибири примерно 80-90 копеек за один кВт час. Далее к этому тарифу, который сформировался на оптовом рынке, добавляется сетевая составляющая, то есть это наши затраты на транспортировку электроэнергии, чтобы ее от электростанции доставить до потребителя. Также туда добавляется сбытовая надбавка, это те деньги, за которые работает энергосбыт.
Последний заключает договор с потребителем. Он обязуется приобрести электроэнергию на оптовом рынке, заключить договор с сетью, то есть с нами, чтобы эту электроэнергию доставить до потребителя. Так и формируются тарифы. Поэтому городское население с 1 числа будет платить 1,17 рублей, а малый и средний бизнес от 2,80 рублей и выше, соответственно. Это называется перекрестное субсидирование. Если на ГЭС купили за 3 копейки, то до потребителя доходит по 1,17 рубля. Тоже самое и с ТЭЦ. Купили за 60 копеек, до потребителя дошло и стало 1,17 рубля.
Государство приказом ФАС устанавливает только предельный уровень тарифа для населения. В Иркутской области на 2020 год предельный уровень тарифов установлен 1,10 – 1,17 рубля за 1 кВт час для населения. Остальные тарифы прерогатива Иркутской области: тариф на передачу (котловой и индивидуальные), тарифы для "базовых потребителей" (крупного бизнеса), сбытовую надбавку, размер перекрестного субсидирования рассчитывает и устанавливает областная Служба по тарифам. Вот и выходит: "Облкоммунэнерго" – монополия, регулируется Службой по тарифам. Износ сетей достиг критического уровня в 90%. Можно такой тариф назвать сбалансированным?
— Смена власти в регионе никак не влияет на эти процессы?
— К сожалению, нас иногда пытаются втянуть в политику. Но мы промышленное предприятие – производственное – наша задача обеспечить надежное и качественное электроснабжение потребителей. Политика не наше занятие. Но, когда мы начинаем разбираться со Службой по тарифам Иркутской области. Доказывать в суде, что нам неправильно устанавливают тариф, начиная с 2015 года, а значит, их нужно пересмотреть. Вот здесь начинается политика и жалобы на нас. Недавно состоялся суд по нашему иску к Службе по тарифам. В апелляции представитель Генпрокуратуры также заявил, что регулятором нарушены основы ценообразования в энергетике, а для предприятия установлен дискриминационный тариф. И сейчас они обязаны устранить это нарушение законодательства. Это позволит предприятию обновить сети (сейчас это не более 2% в год). Что соответственно повысит надежность электроснабжения.
Трудовые будни. Фото: "Облкоммунэнерго"
— Предлагаются какие-то варианты для развития предприятия?
— Мы сетевое энергетическое предприятие, у нас есть своя специфика и свои перспективы развития. Нас периодически спрашивают о том, какой план нужно составить, чтобы помочь "Облкоммунэнерго"? Сколько нужно средств для решения проблем? Часто предлагают взять кредит или взять деньги из бюджета. Но те, кто вносит такие предложения, не понимают простую вещь — мы не колхоз или тепличное хозяйство. Взять кредит, вырастить урожай, осенью продать и получить прибыль. У нас так не получится. Нам нужны деньги чтобы отремонтировать наши сети, чтобы повысить надежность электроснабжения. Опоры, линии будут новые, надежность повысится, но выручки это не добавит никакой. И если брать кредит, то нам потом его нечем будет отдавать. Для нас имеет значение только экономически обоснованный тариф. А про консолидацию с более крупным предприятием мы уже говорили.
— Что тогда нужно сделать для "Облкоммунэнерго"?
— Две простые вещи, о которых я говорю уже на протяжении пяти лет. Во-первых, нужно для предприятия установить экономически обоснованный тариф. Во-вторых, оградить компанию от неправомерных действий контрагентов, которые таким незаконным способом забирают у нас деньги, лишая нас оборотных средств. И мы по каждому случаю должны снова идти в суд и доказывать очевидные вещи. И никто на них не может воздействовать.
В "Облкоммунэнерго" работают настоящие профессионалы, которые несмотря ни на что, только ценой своих собственных усилий и своей ответственностью за качественное электроснабжение потребителей, делают свое дело и обеспечивают электроэнергией около 1 млн жителей по всей Иркутской области. Мы работаем во вcех отдаленных районах региона: Киренск, Казачинско-Ленский район, Усть-Кут, Мамско-Чуйское МО. Даже БАМ частично обслуживаем мы. В Иркутской области нас нет только в Братске, Усть-Илимске, Чуне, Бодайбо и Катанге. В остальных муниципалитетах мы есть.
— Вам приходится судиться с регулятором, но с другой стороны вас никто не может убрать с рынка. Это потому, что проблемы никому не нужны?
— С одной стороны это проблемы, потому что износ сетей уже составляет 90%. С другой — "щит", который образовался без нашего участия. Но сделать с ним сегодня практически ничего невозможно. То есть, все имущество, которым мы на данный момент владеем, принадлежит Иркутской области. Отдать это имущество кому-то другому можно только целиком. И только после того, как "Облкоммунэнерго" будет ликвидировано. При этом 30% имущества не зарегистрировано, поскольку все передавалось еще в начале 90-х годов. Тогда не было требований по регистрации. Поэтому вокруг возникают такие инсинуации спекулятивно-политического характера, как установка федерального центра на консолидацию сетевых активов.
— Когда проявилась ситуация с невыплатой зарплат работникам?
— В 2015 году проводились митинги из-за невыплаченной зарплаты за полгода. Ее мы выплачивали через судебных приставов. Предприятие было практически парализовано и имело больше 3 млрд рублей долгов. На сегодняшний день все работают, зарплату получают, долгов перед работниками нет, финансовое положение хорошее.
— То есть за пять лет удалось поправить положение?
— За пять лет, при том же существующем тарифе, который ни на копейку не увеличился, сегодня предприятие устойчиво работает. В прошлом сентябре мы открыли уже все свои расчетные счета. С прошлого года мы уже платим по собственным обязательствам.
— Хотелось бы прояснить, пользуетесь ли вы кредитами, для каких-то целей?
— Кредитов у предприятия нет. Со всеми кредиторами, которые были, рассчитались. При этом у нас постоянно проводятся проверки. В прошлом году только прокуратура приходила к нам 25 раз. Нас также проверили финмониторинг, Контрольно-счетная палата, Роспотребнадзор, Ростехнадзор. Наша деятельность максимально прозрачна. Я сам всегда охотно соглашаюсь на интервью, потому что вижу в этом возможность рассказать о предприятии, как оно живет на самом деле. Очень много мифов. Я даже слышал от чиновников, что "Облкоммунэнерго" — это непонятная контора, которая только мешает сбыту собирать деньги с населения, а правительство еще из бюджета им зарплату платит. Но из бюджета мы вообще не получаем никаких денег. Мы унитарное предприятие. В этом году мы начали перечислять часть прибыли в бюджет области по 20 млн рублей ежемесячно.
Два раза в год у нас проходит индексация тарифа. Но и в этом случае нам ничего не добавляется.
— Пытается ли Служба по тарифам выйти с вами на конструктивный разговор?
— Взаимоотношения у нас чисто формальные деловые. Мы всегда работаем по закону, по всем его нормам. В установленные сроки подаем документы в необходимых объемах. После получаем тарифные решения, в которых основные статьи затрат на ремонты, на эксплуатацию, на спецодежду, на технику и пр сильно занижены. Я много раз предлагал Службе провести на предприятии контрольную проверку, чтобы они смогли убедиться, как вынуждено работать предприятия при таком регулировании. Такие контрольные мероприятия предусмотрены законом. Но служба их не проводит. У нас остается последняя возможность – обращение в суд.
И последнее. Что касается продажи предприятия – это должно быть взвешенное решение правительства области.
