Власть ослепляет нечестных на руку лиц. Подобные чиновники теряют чувство реальности, забывают о справедливости, которую хотят видеть жители страны в текущих условиях. Такими словами генерал-майор юстиции, руководитель Следственного управления Следственного комитета РФ по Иркутской области Анатолий Ситников охарактеризовал корр. ИА IrkutskMedia ситуацию, которую он фиксирует на фоне возбуждаемых ведомством коррупционных уголовных дел. По-прежнему, констатирует собеседник, некоторые наделённые властными полномочиями лица, а также бывшие криминальные авторитеты уверены, что до них рука закона не дотянется и наказания им удастся избежать. "Кто должен сесть, тот обязательно сядет", — безапелляционно отмечает глава ведомства.
О главных болевых точках в криминогенной среде, остатках бандитизма в регионе, подростковой преступности, нюансах иркутской коррупции и других острых вопросах в большом интервью рассказал Анатолий Ситников.
— Анатолий Викторович, в интервью 2022 года вы пролили свет на, как вы говорите, диспозицию относительно криминогенной обстановки в нашем регионе. Изменились ли ее показатели спустя без малого два года? Может быть, какие-то критерии по статистике улучшаются, а какие-то — наоборот?
— Два года — слишком маленький период для того, чтобы произошли какие-то кардинальные изменения в обществе. Преступность — это, в свою очередь, отражение общественных взаимоотношений и взаимодействия людей. Если в нашем обществе ничего критичного за этот период не изменилось, то остались прежними и основные фундаментальные показатели криминала.
В 2023 году сохранился баланс некого снижения общего уровня преступлений в пересчете на 100 тысяч населения. К примеру, число убийств сократилось практически на 10%.
Иркутская область в количественном выражении по-прежнему остается одним из лидеров в России по числу совершаемых убийств, на третьем месте после Московской области, Красноярского края и Республики Хакасия. Другими словами, говорить о том, что произошли кардинальные изменения, пока рано. Увидим тенденцию на протяжении следующих 2-3 лет. Если за этот период будет фиксироваться, например, снижение совершаемых убийств, то можно будет говорить, что на восток страны приходят какие-то коренные изменения.
— С чем связана текущая, пока не меняющаяся ситуация?
— Она связана с совокупностью факторов в обществе. Доходы населения, уровень его образованности, занятости, алкоголизированности. Здесь играют роль именно социальные факторы: заняты ли чем-то люди либо они предоставлены сами себе и каким-то человеческим порокам. К сожалению, эти факторы остаются. Да, если сравнивать статистику нашего региона с Московской областью, население в которой раз в десять выше, абсолютные цифры будут больше наших. А вот в пересчете на 100 тысяч населения и в сравнении с соседними регионами показатели предстают в другом свете.
Примерно на том же уровне сохранилось количество расследованных нами экономических и коррупционных преступлений. Меняется должностной уровень лиц, привлекаемых к ответственности, меняются суммы взяток из фиксируемых в сторону увеличения.
Анатолий Ситников рассказал о криминогенной обстановке в Иркутской области. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
Если говорить о положительной для нас стороне с точки зрения возмещения ущерба совершенными преступлениями, то в ходе расследования уголовных дел мы вернули в казну государства 1,5 млрд рублей. Это валовая цифра по хищениям, будь то коррупционные, общие, уголовные или преступления имущественного характера.
— Какая категория дел для вас остаётся самой тревожащей?
— Если говорить в контексте "ожидание/реальность", то с приходом в Иркутскую область я ожидал [увидеть] в работе большое количество преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, совершаемых в интернет-сфере, то есть роста массовой доли таких злодеяний в делах и материалах. К сожалению, так оно и произошло и происходит до сих пор.
Год от года мы регистрируем такого характера преступления и расследуем их все больше. Если на рубеже моего прихода в 2021 году показатели были в пределах пяти дел, то сейчас эти цифры исчисляются тремя десятками, и, скорее всего, это лишь верхушка айсберга.
— В наш прошлый разговор вы отмечали, что бич Иркутской области — это посягательства на несовершеннолетних, особенно что касается половой неприкосновенности. Сейчас эта ситуация не меняется?
— Ничего не могу сказать обнадеживающего.
— Преступники все те же — выходцы из маргинализированных групп?
— Для маргинализированного населения более характерно совершение этих преступлений именно вживую, мы же все больше говорим о преступлениях через интернет, мессенджеры, переписки в соцсетях. Дети все глубже погружаются в цифровую среду, и в отсутствии сетевых фильтров или контроля родителей наткнуться на эту информацию и на людей, которые злоупотребляют таким общением, реально очень легко. Здесь разбег от злоумышленников, проживающих на соседней улице, до лиц, находящихся в странах ближнего и дальнего зарубежья.
— Как выглядит портрет преступника, посягающего против половой неприкосновенности детей, каковы его возраст и социальный статус? Как в целом обстоит с раскрываемостью по этим преступлениям?
— Чаще всего это семейные истории. Социальный портрет — это, так скажем, вхожий в дом близкий пьяный дядя.
Если характеризовать образ, рисуя социальный криминологический портрет — вот это он, такой "домашний" педофил, чаще всего в состоянии подпития, зачастую имеющий доступ к детям в силу знакомства с их матерью или просто вхождения в семью будучи каким-то двоюродным родственником. Подчас встречаются и кровные отцы. Их возраст на рубеже 30-40 лет.
— Судя по прошлогодней статистике, количество раскрытых преступлений по ст. 132 — насильственные действия сексуального характера — 100%. Есть ли тенденция к снижению числа таких преступлений?
— Пока, к сожалению, количество подобных злодеяний стабильно, и колебание фиксируется лишь в районе статистической погрешности.
Раскрытие преступлений в отношении детей — это приоритет, одна из наших основных задач, которая не меняется с начала существования СК.
Все злодеяния, которые совершаются на улице живьем, в семье, где-то в учреждениях, при непосредственном физическом или даже зрительном визуальном контакте, раскрываются на 100%. Нет преступлений, которые бы ушли в архив нераскрытыми.
Здесь правоохранительные органы научились грамотно реагировать, собирать следы, выявлять детали, отрабатывать круг людей, возможно, находившихся вместе во время совершения преступления. Усилиями наших криминалистов, усилиями сотрудников уголовного розыска эти преступления раскрываются достаточно оперативно и с большой доказательной силой.
Корысть и нажива — это первый и главный доминирующий мотив у людей, которые начинают торговать властью. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
Безусловно, гораздо сложнее работать с интернет-средой, особенно там, где собственники мессенджеров не сотрудничают с правоохранительными органами в принципе.
— Где-то, действительно, факт таких преступлений доказуемый, а где-то не исключены случаи оговоров, потому что имеет место быть какой-либо внутренний конфликт между падчерицей и отчимом, к примеру. Такие случаи часто встречаются?
— Необязательно падчерица и отчим. Иногда это конфликт на уровне отец-мать, выливающийся в просьбу скомпрометировать мужчину. Мы, безусловно, расследуя все подобные уголовные дела и заявления, выдвигаем, проверяем и оцениваем версию о возможном оговоре, сопоставляем ее с обстоятельствами, с поведением сторон. Скажем так, если наложить на статистику, один из 30-40 случаев проскакивает в таком варианте. За истекший год в пяти случаях мы в ходе проверки или расследования выявляли, что имел место оговор.
Следователи в любом случае действуют настороженно касательно возможного оговора и существования его мотива. Это наша работа. Фиксировать обе позиции необходимо равно, объективно и взвешенно, а потом уже, зафиксировав показания противодействующих сторон, давать оценку и принимать решение, исходя из объективно установленных данных.
Поэтому настороженность насчет возможного оговора присутствует всегда по умолчанию, но все-таки не так часто эта настороженность оказывается обоснованной.
— Ситуация с детской преступностью за прошедший год не изменилась по сравнению с прошлым периодом?
— Иркутская область касательно подростковой преступности несовершеннолетних продолжает быть не самой благоприятной. Кражи, грабежи, угоны — это львиная доля, подавляющее большинство совершаемых подростками преступлений. В свою очередь, междоусобицы, хулиганские действия, буллинг в школе получают гораздо больший отклик, и им уделяется больше внимания.
Потому что даже серия разбоев и угонов, совершенных несовершеннолетними, не сравнится с масштабом трагедии, произошедшей на "Лисихе" (трагический инцидент произошел 2 декабря 2023 на остановке общественного транспорта. Во время конфликта 15-летний юноша был ранен ножом. Мальчику нанесли не менее четырех ударов, он скончался на месте. При этом подозреваемые не смогли объяснить причину возникшего конфликта).
Хочется верить, что такое преступление одно на ближайшие 5-10 лет. После него в одной из школ Нижнеудинска также произошел случай с поножовщиной, который прозвучал достаточно широко, на фоне межличностных конфликтов в подростковой среде. К подобным ситуациям, которые, к счастью, происходят крайне редко, всегда приковано внимание следователей. Однако если мы говорим о подростковой преступности как об явлении, то превалирует посягательства на имущество.
Главный редактор ИА IrkutskMedia Антон Ерошенко и руководитель СУ СКР по Иркутской области Анатолий Ситников. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
— Но тревожной остаётся ситуация и с экстремизмом в подростковой среде. Появляющиеся в разных чатах и пабликах сообщения о якобы готовящихся взрывах вызывают тревогу у многих. Накануне выхода детей с новогодних каникул были подобные сообщения, и было рекомендовано не реагировать на это. Как быть в этом направлении? Все упирается в профилактику?
— Да, это вопрос профилактики. Опять же вопрос и к контрпропаганде. Как только появились эти сообщения, сразу стало известно и очевидно, что это очередной акт ложного телефонного терроризма. Уже никого не пугают веерные рассылки по электронным почтам, да и сами ЦИПСОшники (центр информационно-психологических операций — подразделение украинских сил специальных операций) уходят от метода веерно рассылать террористические угрозы или писать, звонить с соответствующими угрозами. Это перестает работать, на это государство перестает реагировать хоть как-нибудь.
Соответственно, противостоящие российским силам игроки находят какие-то новые способы, методы, формы реагирования. Системе было понятно изначально, как только они появились, как только тг-канал обозначился в нашем информационном пространстве, что это очередное проявление противника, потому что точно такие же проявления возникали до этого на других территориях РФ.
Часто кто-то ждет, что может случится нечто плохое, и тревожное ожидание может быть поддержано этой информацией. Хотя в подобных каналах, лично я не видел свыше 3 тысяч подписчиков, да и это в большей степени ботофермы.
Необходимо доверять лишь проверенным источникам информации, зарегистрированным в Роскомназоре — ответ только один.
После "лисихинских" событий мы продолжительное время отслеживали так называемый "подогрев" этой ситуации и оперативно на него реагировали. Где-то это был бытовой "истеричный" подогрев, а где-то были на самом деле попытки раскрутить произошедшее, вплести его в обсуждение человеческой трагедии, посеять тревожное ожидание, собрать на фоне трагедии какие-то молодежные группы и начать "разборки".
Мы вместе с коллегами из МВД проводили серьезную работу по профилактике такого рода поведения и распространения подобной угрожающей и тревожной информации. В итоге она осталась на уровне слухов в соцсетях, каких-то пересылаемых сообщений или скринов в мессенджерах и дальше, слава Богу, эта деструктивная информация не пошла. И это лишь за счет того, что правоохрана быстро среагировала и своевременно включилась в этот процесс.
— Противник явно не успокоится на этом. Будут новые вызовы, провокации.
— Данная проблема носит комплексный характер. Мы понимаем, что практически каждое резонансное событие может быть использовано для попыток дестабилизации общества, для вброса, чтобы вывести на улицу людей и призвать их к подчас необдуманным противоправным действиям. Чем дальше мы идем, тем четче понимаем, что этим оружием можно пользоваться виртуозно. Соответственно, должны шире использоваться обезоруживающие средства контрпропаганды и средств информационной защиты и информационной безопасности.
Безусловно, мы видим усилившееся устремление восточных противников спецоперации, их спецслужб, тех, кто их курирует и направляет. Видим их активизацию, направленную на возбуждение нестабильности и ненависти в нашем обществе.
В 2023 году на всю Россию прогремело посягательство на военного комиссара города Усть-Илимска — это самый что ни на есть экстремистский фактор, нетерпимость к проводимой госполитике, противопоставление себя государству через экстремистские начала.
Но все-таки наша правоохранительная система сейчас в достаточной степени подготовлена к противостоянию такого рода преступлениям, идеологии, раскачиванию всевозможных ситуаций, а возникаемые прецеденты не доходят до каких-то масштабных акций. Вместе с коллегами из МВД нам удается купировать их на уровне диванных войн, отлавливать закрытые группы на уровне формирования сообществ в тг-каналах и соцсетях, не давая распространяться.
В любом случае, есть внимание к проблеме, к тому, что не должно подрастающее поколение, наша молодежь, получать лишь ангажированную информацию из интернета. Молодым людям должен быть предоставлен выбор этой информации, и наряду с тем потоком, который они получают из мировой паутины, из переписки, из общения с неустановленными собеседниками, должно быть и нормальное человеческое разъяснение государственной политики, причин, что привели к началу спецоперации и в целом толкование обстановки в России и в мире.
В этом плане хочется больше доступности, чтобы методы этой контрпропаганды, популяризации правильных ценностей были более приближены к той форме информации, которую привык потреблять наш молодой слушатель, зритель, читатель. Думаю, необходимо поработать над формой подачи, освещения, благодаря этому при тех же самых усилиях можно было бы рассчитывать на получение большего результата.
— Хотелось бы поговорить о преступности в разрезе того, по каким направлениям ваше ведомство отрабатывает максимальное количество уголовных дел. Каких преступлений раскрывается больше всего, если говорить о своеобразном рейтинге?
— Безусловно, подавляющее большинство, свыше половины уголовных дел, составляют преступления общей уголовной направленности: убийства, причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшие смерть, изнасилования. Сюда же можно отнести правонарушения, совершаемые несовершеннолетними и в отношении совершеннолетних: кражи, грабежи, угоны, разбои.
Второе место занимают уголовные дела по преступлениям против госслужбы: взятки, злоупотребления служебным положением, превышения полномочий, служебные подлоги, хищения с использованием служебного положения, хищения с признаками коррупции.
Анатолий Ситников. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
Это второй кит, на котором стоит СК, и вторая достаточно значимая, трудозатратная и времязатратная по объему работы категория уголовных дел. Она также связана с выявлением наибольшего количества ущерба государству в результате противоправных действий чиновников. Кроме этого, такие дела вызывают достаточно серьезный общественный резонанс, получая повышенный интерес общества и наибольший отклик с его стороны.
— С чем, по вашему мнению, это связано? Потому что это образованные люди, которые лучше прячутся, скрывают свою мутную деятельность?
— В большой степени это определено сложностью состава, сформулированного законом. Больше признаков требуют доказательств, соответственно, больше вопросов к расследованию, больше времени посвящается исследованию материалов. Сюда же входит зачастую более активная позиция защиты, выдвижение множества версий случившегося: "Почему было "правильно" поступить так в моменте? Почему нельзя было по-другому? Почему у вас мало доказательств?"
Определенная особенность 2023 года — это расследование коррупционных преступлений в составе организованных групп и большее количество вовлеченных в преступную деятельность должностных лиц, более длительный и многоэпизодный характер деятельности и более тщательные меры конспирации.
Совокупность этих факторов приводит к тому, что затрачивается намного больше ресурсов для их расследования.
— Организованная преступность в 2022 году связывалась в первую очередь с игорным бизнесом и наркотиками. А сейчас?
— Если говорить о делах в отношении организованных групп, расследованных нами в 2023 году, то история с игорным бизнесом никуда не ушла — предыдущие дела завершались, возбуждались новые. Недавно сложное серьезное дело мы расследовали об организованной группе, связанной с продажей наркотиков. Банда специализировалась на обеспечении внутренней безопасности наркоторговцев.
Также расследовали классическое бандитское дело: группа людей, не обременявших себя какими-то социальными обязательствами, занималась похищениями. То есть даже такие проявления преступности до сих пор не ушли из нашей практики.
Наряду с общеуголовными историями достаточно серьезное количество организованных групп завязаны на получение взяток. В 2023 году поставили точку в большой и нашумевшей истории о взятках в системе иркутского ЖКХ, где фигурировали управляющие компании города.
К сожалению, приходится говорить и о расследуемых взятках в составе организованной группы, совершенных сотрудниками Госавтоинспекции, сотрудниками муниципальных образований. Можно говорить, что мы расширили спектр применения Уголовного кодекса в отношении организованных групп в 2023 году по этим составам преступлений.
— Сколько сейчас Управление ведет расследований крупных дел по ОПГ?
— У нас сейчас в пределах десяти уголовных дел по преступлениям, совершенных в составе организованной группы. Это крупные сложные дела, интересные с профессиональной точки зрения, но тревожащие с точки зрения того, что нам приходится этим заниматься. Это и правоохрана, это та же самая "игорка". Преступные группировки, связанные с оборотом наркотиков, напоминают Змея Горыныча — мы "отсекаем голову", выявляя преступников и передавая дела в суд, а на ее месте "отрастает другая". Пресекаем одну группировку, тут же возникает следующая и продолжает ту же самую деятельность.
— У вас есть объяснение, почему в ОПГ часто встречаются представители правоохранительных органов и власти?
— Самый главный мотив — это корысть, желание зарабатывать ещё больше, чем ты имеешь. Попутно это сопровождается уверенностью в безнаказанности и вседозволенность: "Если можно было до меня, значит, можно и мне. Если у меня получилось вчера, значит, у меня получится и сегодня, и, тем более, получится завтра". Чем дольше эта проблема не выявляется и не купируется, тем опасней она становится.
Человек, пришедший в органы власти, в правоохранительные органы за наживой, рано или поздно начнет поражать тех, кто находится рядом с ним и, может быть, не имел поначалу каких-то коррупционных умыслов. Корысть и нажива — это первый и главный доминирующий мотив у людей, которые начинают торговать властью.
— Среди перечня организованных преступных группировок фигурируют и черные лесорубы. Если посмотреть на имеющуюся статистику за последнее время, то кажется, что выявляемых рубок становится меньше, и ключевым образом наведение порядка в этой сфере сейчас сведено к противодействию контрабанде леса. Получается, победили нижний уровень и вышли на крупных игроков?
— Лес — это в большей степени работа наших коллег из МВД. Мы со своей стороны помогаем, поддерживаем, подстраховываем в какой-то степени. Общий уровень этой преступности, по данным информационного центра МВД, идет на снижение в части количества первичных рубок. В большой степени это все-таки относится к изменению экспортного и таможенного контроля.
Безусловно, запрет вывоза кругляка поставил серьезные ограничения, и откровенная "чернуха" через таможню уже не проходит. Соответственно, необходимо смещать акцент и придавать внешний вид легальности добытого леса. А это диктует необходимость в более продолжительных, затратных процедурах легализации "серого" и "черного" леса.
Очень много контрабанды совершено до введения запретов — это 2018, 2019, 2020 годы. Сейчас ушла прямая экономическая целесообразность таких преступлений, и они автоматически пошли на спад, потому что для осуществления противоправных действий необходимы другие схемы, более изощренные. Совершаемые сейчас незаконные рубки ближе к бытовому характеру, а не к промышленному масштабу.
— Скажите, время громких ОПГ прошло? Или шлейф преступности 90-х и 2000-х всё еще встречается?
— Безусловно, напряженность противостояния организованной преступности и государственной правоохранительной системы стала на порядок ниже. Однако эти проявления до сих пор остаются. Причем речь как об игроках, давно находящихся на рынке организованных криминальных услуг, так и лицах, стремящихся к этому.
Предпосылок к тому, чтобы мы сказали сейчас — все, организованная преступность побеждена, на ней поставлен крест, она ушла в историю, — такого нет. Хотя сейчас подобные события менее часто встречаются в криминальных сводках. Некоторые люди продолжают считать основным источником дохода криминал и преступность, причём в самых ярких и неприятных проявлениях: похищения, вымогательства, разбои, убийства.
Однако сейчас правоохранительная система гораздо лучше готова к этим вызовам. Если мы говорим об Иркутской области, я бы, наверное, назвал Черемхово в качестве наиболее выделяющегося примера по сохранению такого уровня преступности.
Специфика Черемхова — до сих пор наша недоработка, всей правоохранительной системы, и задача по превращению города в более-менее разумную, вменяемую территорию с точки зрения ее терпимости к проявлениям преступности, как в обыденной, так и в организованной форме, стоит очень остро.
— А формулировку "Братская ОПГ" уже можно забывать?
— Нет. Забывать об этом нельзя хотя бы потому, что люди, считающие либо считавшие себя членами этой организованной преступной группы, за многие свои преступления еще не понесли наказание. В 2023 году мы сделали достаточно серьезный шаг по расследованию преступлений, совершенных в прошлые годы участниками "Братской организованной преступной группировки".
В декабре прошлого года при поддержке Федеральной службы безопасности мы провели масштабные мероприятия, связанные с противостоянием "Братской преступной группировке" и расследованию совершенных преступлений, в том числе убийств, похищений, вымогательств в том историческом периоде (речь о начале 2000-х годов), назовем его так. Трое человек, не привлеченные к ответственности по приговорам 10-12 лет назад, были всё же найдены. Также возобновлены производства по делу о задержании лиц, причастных к деятельности Братской ОПГ по делам 1996-1998 годов и 2002 года.
Поэтому нельзя говорить, что "Братское ОПГ" ушло, потому что пока не расследованы последние преступления, совершенные его участниками, и они ещё не понесли наказание, значит, нам есть над чем работать.
Несмотря на значительные сроки расследования, мы еще находимся в начале работы. В будущем речь идет о серьезном результате, связанном с привлечением к ответственности лиц, занимающих высокие места в преступной иерархии этого сообщества.
Интервью с руководителем СУ СКР по Иркутской области. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
Вообще, если говорить в целом об организованном криминалитете, то сейчас выявляются его новые формы, связанные с деятельностью экстремистского сообщества А.У.Е. (признано экстремистским, запрещено на территории России) и их пропагандой в подростковой среде.
И в этом контексте мы можем вернуться к Черемхову, к его блатной романтике, к идеологии, распространяемой в местах лишения свободы. Судя по продолжающемуся сотрудничеству с оперативными подразделениями, и успехам в этом направлении, у нас есть возможность привлекать к ответственности лиц, разделяющих эту идеологию, распространяющих ее и культивирующих противостояние преступного мира и государства.
— За каждым преступлением стоит человек. И где-то это опытный махинатор, этакий Мориарти, а где-то типичный Джулико Бандито. Можно ли в какую-то категорию отнести тех, кто сейчас находится под следствием, в судах, или дела по которым сейчас находятся в производстве?
— До Мориарти (персонаж цикла произведений Артура Конана Дойла о Шерлоке Холмсе, антагонист главного героя, руководитель мощной преступной организации, криминальный авторитет с мощным интеллектом — прим. ред.) они явно не дотягивают.
О подавляющем большинстве совершаемых схем могу сказать лишь два слова: слабоумие и отвага. Это характерологические черты недобросовестных чиновников, особенно муниципального уровня — эти люди убеждены, что за ними просто никто не смотрит, и им все можно. В такой формулировке это просто бандит.
Один просто кастетом по головам бьет в подворотне, а другой, не стесняясь, устраивает своих близких на всевозможные "теплые" места и перенаправляет туда денежные потоки. Достаточно примитивно и не скрываясь.
— В прошлом году мы с вами уже затрагивали вопросы о сращивании бизнеса и местной муниципальной власти. В этом году особенно явно наблюдается обилие коррупционных дел, в которых фигурируют муниципальные чиновники. С чем бы вы это связали? Усиленная работа следователей в этом направлении или местные чиновники начали действовать очень вольготно?
— Процесс возбуждения уголовных дел в отношении чиновников муниципального уровня — это не какая-то кампания и не какая-то их, может быть, излишняя оголтелость или бесшабашность. В большей степени речь идет об ощущении безнаказанности. Просто сейчас уже гиря до полу дошла — есть такое выражение.
На примере привлеченных к уголовной ответственности чиновников приходится констатировать, что некоторые на муниципальной службе настолько привыкли распоряжаться большими денежными потоками и решать значимые вопросы, что чувствуют себя бесконтрольными хозяевами. А жизнь-то меняется. Люди, по 10 лет находившиеся в ощущении собственной значимости и вседозволенности, не замечают, что мир вокруг них изменился, и информация доходит гораздо быстрее, гораздо больше ушей воспринимают эту информацию о несправедливости.
Ведь основной запрос у людей идет именно на справедливость, и когда ее нет, нет ощущения, что с чиновниками поступают так же, как и с любым другим человеком. Если представитель власти не защищает интересы граждан так же, как собственные, возникает отторжение, и чем дальше, тем больше неприятие такого поведения назревает в обществе.
Правоохранительная система как часть общества реагирует на это, используя определенные навыки и наработки. Существуют определенные механизмы, позволяющие быстрее, где-то качественнее, а где-то доказательнее выводить на чистую воду людей, в том числе наделенных достаточно серьезными полномочиями: на уровне небольших поселений, городов и районов области.
Рост количества уголовных дел в отношении местных чиновников — это комплекс проблем: нежелание меняться и закостенелость таких руководителей, плюс постоянная работа правоохранительных органов, направленная на борьбу с нечестными представителями власти. В том числе по запросам "земли", как, в частности, было с тулунской ситуацией. (мэр Тулуна стал фигурантом дела о мошенничестве при переселении граждан из аварийного жилья. По версии следствия, в 2019 году Юрий Карих вместе с подчиненными сотрудниками администрации разработали и в последующем реализовали схему по вселению людей в аварийное жильё и последующему их расселению как нуждающихся в переселении. При этом эти граждане не проживали в Тулуне в момент ЧС. Как отмечают правоохранители, полученную недвижимость подозреваемые в последующем продали, а деньги присвоили).
— Вы сказали про запрос на справедливость. У многих сложилось впечатление, что история с уголовным делом в отношении мэра Свирска — это про благие намерения, которые обернулись проблемой. Недопустим отход от установленного порядка, даже в таких, казалось бы, позитивных вопросах?
— Нельзя хорошие дела делать грязными руками и плохими способами. Никто не спорит, что людям надо жить там, где вокруг них красиво — это и есть цель благоустройства. Жителям необходимо место, куда можно прийти, посидеть, отдохнуть и насладиться хорошим видом. Но вместе с тем, если уж вы в рамках установленных государственных процедур договорились о цене выполненных работ, и предприниматель подрядился за эти деньги сделать объект, нет никаких оправданий, чтобы впоследствии доставать из кармана государства еще 1 млн рублей и отдавать этому предпринимателю, потому что он не уложился в оговоренные суммы. Так сформулирован закон.
Если мы изначально договариваемся о том, с чего мы начинаем и за сколько государство покупает объект, то договор свят для обеих сторон. А доплачивать еще 1 млн — это значит распоряжаться государственными деньгами по-своему. Это несправедливо.
— Проблемы с выделением жилья для детей-сирот имеют характер мздоимства или в этих вопросах имеет место обычная невнимательность?
— Если мы говорим о привлечении к ответственности министров имущественных отношений Иркутской области, то данное министерство является органом, ответственным за реализацию программы по предоставлению жилья детям-сиротам, по приобретению его в госсобственность и по законному предоставлению впоследствии.
Говоря об уголовных делах, связанных с привлечением к ответственности министров — да, мы обвиняем их в бездействии и в невнимательности.
Ранее Управление расследовало коррупционные уголовные дела, и нами был привлечен к ответственности руководитель департамента этого министерства за взятки, а также сотрудники подразделения, ответственного за формирование и за проведение аукционов на закупки, точно также за коррупционную составляющую.
Министра мы привлекаем к ответственности, как в случае с Сухорученко (бывший глава Минимущества Иркутской области Владислав Сухорученко предстанет перед судом по обвинению в превышении полномочий. В действиях экс-чиновника нашли нарушение закона при обеспечении жильем детей-сирот. Кроме того, мужчина способствовал предоставлению в аренду участка из госсобственности третьему лиц), за то, что в период его работы не принималось достаточных мер к освоению выделенных государством бюджетных средств на приобретение жилья для детей-сирот.
Анатолий Ситников. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
А кроме того в том, что он допустил в своем ведомстве систему, связанную со взяточничеством от поставщиков этого жилья. Марина Быргазова привлечена к ответственности за аналогичную историю, сложившуюся по итогам 21-го года, когда значительный объем бюджетного финансирования, направленного для приобретения жилья для детей-сирот, оказался в итоге неосвоенным. (министр имущественных отношений региона Марина Быргазова ответит в суде за халатность при обеспечении жильем детей-сирот. По версии следствия, обвиняемая не освоила 167 млн рублей бюджетных средств, в результате чего детям не были приобретены положенные по очереди жилые помещения).
Не будем забегать вперед с оценками, окончательную точку поставит суд, но мы все-таки считаем, что с тем количеством детей-сирот, которые находятся в очереди за жильем в Иркутской области, уровень ответственности людей на этом направлении должен быть выше.
Безусловно, эта проблема не вчера возникла и не в 2021 году — она нарастала на протяжении десятков лет. И понятно, что за год или два решена она тоже не будет. Скорее всего, усилиями одного конкретного человека, даже конкретного министра, победить эту проблему сразу навряд ли можно. Однако когда вам выделили деньги, а вы не предприняли достаточных мер для того, чтобы решить вопрос, мы расцениваем это как отговорку: "мы работали, но у нас не получилось"
"Звонил, но не дозвонился, стучал, но не достучался, покупал, но не купил".
Это не тот случай, когда общество и государство может принимать подобные объяснения. Безусловно, есть и позиция защиты, но точку, говорю еще раз, в конце концов поставит суд. По крайней мере, здесь и сейчас мы понимаем, что мы не могли пройти мимо ситуации с Мариной Быргазовой и просто оставить ее без оценки.
— Тулунская ситуация с предоставлением жилья тоже оказалась вопиющей с точки зрения порядочности.
— Категорично вопиющая ситуация по отношению к собственным жителям, которые пострадали от наводнения, и некоторые из них вынуждены до сих пор обивать пороги, добиваясь положенной компенсации. Просто-напросто выстраивать серые и черные схемы, выгадывая что-то для себя, в то время, когда у тебя стихийное бедствие, и первые лица государства занимаются помощью — это не укладывается в рамки любых человеческих отношений, честно говоря.
При этом откровенно игнорировать все жалобы и обращения, а также проверки со стороны правоохранительных органов — ну это просто где-то за гранью разумного. Мы не расцениваем такое поведение чиновников как отвечающее требованиям, предъявляемым к муниципальным служащим.
— Знаю, что за прошлый год лично вы получили десятки обращений, встречались с жителями, проводили личный прием граждан, много ли среди тех жалоб, которые вы взяли себе на карандаш, присутствует недобросовестный подход чиновников?
— Безусловно, да. Это, к сожалению, пункт к нашим целям и задачам на 2024 год. Это и нижнеудинские проблемы, и регулярно возникающие вопросы в Братске с состоянием жилья, и Ангарск. Да и в целом жители не одного и не двух муниципальных образований в области недовольны качеством предоставляемых им муниципальных услуг, состоянием ветхого жилья, в котором они вынуждены проживать. Можно сказать, одинаково плохая ситуация везде. К сожалению, поток жалоб не прекращается, и, соответственно, мы реагируем на них профессиональным образом.
Регулярно я подписываю обращение на имя губернатора с просьбой обратить внимание на конкретную ситуацию населенного пункта либо на конкретную ситуацию отдельной семьи, которая обратилась к нам по всевозможным открытым линиям.
— Как победить таких чиновников? Временем?
— Такие люди побеждаются заявлением в правоохранительные органы. "Я пришел, я готов вам сообщить о том, что меня принуждают к..., или у меня вымогают что-либо". А если у вас есть аудиозапись на телефоне или диктофоне, то и правоохранительная система ещё быстрее среагирует. Нужна настойчивость. Побеждаются нечестные чиновники системной нетерпимостью и более частыми и придирчивыми проверками.
У нас в контрольной сфере очень часто "хвост виляет собакой", и периодически за какими-то мелкими нарушениями порядка и формальностями мы не видим более глобальных вещей. Если мы это будем показывать и вытаскивать грязное белье на солнце чуть почаще, чем делаем сейчас, то и схемы будут усложняться, а значит уменьшится количество людей, способных к их реализации и разработке.
Соответственно, система постепенно придет к оздоровлению. Здесь очень важны нетерпимость и понимание того, что никто не собирается никого прикрывать. Кто должен сесть — тот сядет. Анатолий Ситников. Фото: Юлия Ушакова, ИА IrkutskMedia
