"Красное" пламя революции в горящей монгольской степи. Начало

В предыдущих статьях мы уже рассказывали о влиянии Гражданской войны в России и других внешних факторов на национально-освободительное движение в Монголии в начале XX века. Внутренние процессы, происходившие в Монголии, в полной мере нельзя назвать "революционными", так как по своему характеру это была национально-демократическая революция. Среди монгольской национальной элиты не было единства, общество было разделено на три группировки, видевшие своего "союзника" в лице Китая, Запада и России, каждая из которых искала свой путь к национальной независимости. Монголы нашли выход в борьбе за свободу, в том числе через Иркутск. Подробнее — в материале ИА IrkutskMedia.

Национально-демократическая революция 1921 года была главным событием истории Монголии XX столетия, так как она состоялась в тот критический момент, когда нависла опасность существования Монголии как отдельной страны. Истоком этого исторического события можно считать Синьхайскую революцию 1911 года, в результате которой маньчжурская империя Цин прекратила свое существование, что  способствовало провозглашению Внешней Монголией своей независимости.

Фактически, позиция Российской империи и Японии относительно Монголии определялась секретными договорами 1907, 1910 и 1912 годов о разделе сфер влияния на Дальнем Востоке. Согласно этим договорам, Российская империя и Япония устанавливали "сферы интересов": за Японией —  Внутренняя Монголия, за Россией —  Внешняя Монголия. 

Согласно трехстороннему Кяхтинскому соглашению 1915 года, заключенному Китаем, Монголией и Россией, определялись следующие права автономии:

1) Монголия стала государством, имеющим собственного правителя и правительство;

2) Монголия получила право формировать армию;

3) Монголия получила право не допускать на свою территорию китайские войска и китайских переселенцев.

Гражданская война и военная интервенция 1917-1922 годов в России ослабили русское влияние в Монголии, а Пекин и Урга не признали новое правительство большевиков. Руководство Китайской республики летом 1918 года ввело в столицу Внешней Монголии свои войска. В 1919 году был арестован теократический правитель монгольского государства Богдо-гэгэн VIII, автономия Внешней Монголии упразднялась.

В период установления власти А.В. Колчака на территории Сибири часть большевиков и революционеров сбежала от преследования в Ургу, где объединив вокруг себя дезертировавших солдат и офицеров царской армии и всех сочувствующих советской власти, создали боеспособный революционный комитет. Он был поделен на боевые группы, каждая из которых выполняла определенную задачу. Члены боевой группы выпускали листовки, создавали запасы оружия, проводили встречи, где обменивались сведениями о состоянии фронтов и боевых действий в России. 

Действия Ургинского революционного комитета большевиков привлекли внимание монгольских антикитайских подпольных групп, которые получили названия "Консульский холм" и "Восточное хурэ". Первую из них возглавлял Догсомын Бодоо, высокообразованный 35-летний лама, работавший при Богдо-гэгэне VIII в российском консульстве в Урге.  В эту же группу входил Хорлогийн Чойбалсан — будущий лидер монгольской революции.

Возникновение "Восточного хурэ" относится к середине ноября 1919 года, когда некоторые из членов нижней палаты монгольского хурала (включая Данзана и Догсома) тайно встретились на следующую ночь после его роспуска и решили противодействовать китайцам. Они дважды обращались к Богдо-гэгэну VIII с просьбой о его благословении на вооруженное восстание, и оба раза получали совет хранить терпение.

Группа планировала захватить ургинские армейские арсеналы и уничтожить Сюй Шучжэна (китайский командующий экспедиционным корпусом), однако сильные китайские караулы вокруг арсеналов и тщательная охрана всех передвижений по городу сорвали эти замыслы.

После падения власти А.В. Колчака в Иркутске и установления Советской власти в Прибайкалье связь с монгольскими подпольщиками была установлена через Сибирскую миссию Наркомата иностранных дел (НКИД) РСФСР, которая располагалась в Иркутске. Значение Монголии возрастало в условиях оккупации Забайкалья и Дальнего Востока японскими войсками и вооруженными силами атамана Г.М. Семенова. Сообщение Советской России с революционными группами Китая, Кореи и Дальнего Востока происходило через территорию Монголии, что способствовало установлению связей с монгольскими антикитайскими группировками. 

Объединенная монгольская делегация, состоявшая из антикитайских группировок "Консульский холм" и "Восточное хурэ", в июне-июле 1920 года тремя группами была доставлена в Троицкосавск (Кяхта), а затем доставлены в Верхнеудинск и в Иркутск, где состоялась встреча с Ф.Г. Гапоном — представителем Сибирской миссии Наркомата иностранных дел РСФСР.  

В Иркутске Сибирская миссия НКИД, а затем Дальневосточный Секретариат Коминтерна располагался в здании купчихи Колыгиной (современный Дом офицеров).

Дом офицеров. Сайт открытого правительства

16 августа 1920 года в Иркутск прибыла монгольская делегация в составе семи человек, в исторической науке именуемая, как "монгольская семерка".  

На перроне вокзала железнодорожной станции города Иркутска прибывших делегатов встречали представители Иркутского Губернского комитета РКП(б), представители Коминтерна и Политического отдела 5-й Армии. С вокзала они отбыли в свою резиденцию — гостиницу "Амурское подворье". 

Гостиница "Амурское подворье" в апреле 1920 году была передана под общежитие для делегаций, представителей коммунистических секций, рабочих и крестьян из стран зарубежного Востока, прибывающих в Иркутск. Следует отметить, что в этой гостинице уже жили представители  коммунистических партий Кореи, Китая и интернациональных частей, преимущественно из австровенгров.

Гостиница "Амурское подворье" для жителей города Иркутска в первую очередь известна благодаря тому, что в ней в 1890 году останавливался писатель А.П. Чехов. 

Гостиница. ИА IrkutskMedia

На переговорах в Иркутске монгольская делегация именовала себя Монгольской народной партией и просила оказать помощь оружием, деньгами, военными инструкторами и отправкой военного контингента в 2-3 тысячи человек. Также ставились вопросы о подготовке военных инструкторов из числа монголов, открытии типографии на монгольском языке. Монгольская народная партия на момент переговоров в Иркутске не имела четкого оформления партийного аппарата, политической программы и социальной опоры.

Представители Сибирской миссии НКИД РСФСР и Коминтерна в ходе переговоров дали оценку всех членов монгольской делегации. Необходимость этих действий была продиктована отсутствием среди делегатов политического единства, что было важно для представителей Советской власти. Всего три представителя народно-революционного течения Д. Лосол, Д. Сухэ-Батор и Х. Чойболсан оценивались представителем НКИД Ф.И. Гапоном, как "желающие завязать с партией (РСДРП(б)) тесные взаимоотношения". В Иркутске по настоянию представителей Коминтерна Монгольская народная партия стала именоваться Монгольской народно-революционной партией (МНРП), что, по их мнению, подчеркивало принадлежность партии к социалистическому движению и придавало ей революционный характер, а не национально-освободительный.

Из представителей этого народного течения только Д. Сухэ-Батор и Х. Чойбалсан остались в Иркутске для изучения военного и революционного дела. Группа в составе Д. Бодоо и Д. Догсом при представителях коминтерна Ж. Цэвээна и Д. Баламсуу отправилась в Монголию для подготовки революции и отправки людей в военную школу.

Третья группа С. Данзан, Д. Лосол и Д. Чагдаржав отправились в Омск, а затем в Москву на переговоры по оказанию военной и финансовой помощи Монгольской народной революционной партии. 

Д. Сухэ-Батор и его супруга Янжима. 1917 год. Взято из набора фотографий «Дамдины Сухэ-Батор»  1893-1923

С момента разделения монгольской делегации  на три группы 27 августа 1920 года, последним совместным мероприятием было посещение революционного праздника, организованного представителями Корейской коммунистической организации в Иркутске. На празднике с речью выступил Д. Сухэ-Батор. В заключении состоялось вручение Красного знамени ЦК Коммунистических организаций корейцев в Советской России Первому Корейскому коммунистическому батальону. На вручении присутствовали председатель ЦК Ли Шенг, Н. Буртман и жители города.

Забытые боги войны, которые зажгли монгольскую степь

Посещение подобных мероприятий способствовало формированию интернационального мышления будущих лидеров нового монгольского государства. Также это было важным моментом в осознании себя и своей страны частью революционного мира. Оставшиеся в Иркутске Д. Сухэ-Батор и Х. Чойболсан в течение трех месяцев проходили военно-политические курсы при 5-й Армии.  

Юнкерское училище. ИА IrkutskMedia

Действия белогвардейского генерала барона Р.Ф. Унгерна, пересекшего в начале ноября 1920 года границу Монголии, подтолкнуло советское правительство ускорить оформление Монгольской народно-революционной партии и воинских формирований. Но об этом — в следующем материале.