Болезнь иркутских купцов. Меценатство

Начало XIX века ознаменовалось быстрым экономическим ростом, связанным с торговыми отношениями между Российской Империей и Китаем, а также активным развитием золотодобычи. Иркутск в этой системе выглядел одним из ключевых городов, через который шли капиталы. Сибирское купечество, зарабатывая миллионные состояния, не всегда стремилось их тратить только на свой комфорт и благосостояние. Сейчас сложно представить себе такое, но тогда значительная часть этих денег, а где-то и все средства тратились на благотворительность. К сожалению, не всегда благие стремления жертвователей и их капиталы приносили максимальную пользу для города. Есть ли у иркутских купцов особый феномен жертвенности — об этом в материале ИА IrkutskMedia.

Иркутск, оказавшись на окраинах огромной империи, в XVIII столетии постепенно превращался в губернский центр, где складывалась своя вертикаль власти. Местные элиты — преимущественно из купеческой среды — комфортно и свободно чувствовали себя на иркутской земле, и отсутствие дворянства также накладывало свой отпечаток на облик города и местного самоуправления. 

Иркутские купцы, зарабатывая свои миллионные капиталы, ощущали особую ответственность за владение полученными деньгами. И одна из ярких форм обязательства такого "владения" — благотворительность. История Иркутска знает много примеров искренней жертвенности, которой занимались горожане разных слоев, но особенно яркие примеры можно встретить в просвещенном купечестве.

Большинство церквей, гимназии, школы больницы, приюты, библиотеки, магазины, самые красивые здания, которыми славился Иркутск, построены купцами, а их личные библиотеки удивляли даже столичных библиофилов. Иркутские купцы нередко отписывали свое имущество на благотворительность, оставляя своим родственникам самую малую часть наследства. 

Иннокентий Никанорович Трапезников

В марте 1879 года в Иркутской городской думе решался вопрос о трапезниковском деле. Сразу стоит отметить, что на протяжении нескольких лет все горожане следили за тем, как развивается и чем закончится разделение многомиллионного наследства именитого купца Иннокентия Никаноровича Трапезникова, скончавшегося в 1865 году. Финансовое состояние Иннокентия Трапезникова формировалось за счет активного вложения средств в судоходство и золотопромышленность. В последнем направлении он особенно преуспел.

Вообще, согласно его завещанию, деньги отписывались следующим образом: по несколько сотен рублей 14 церквям и двум монастырям Иркутска, 10 тысяч рублей — на строительство новой церкви или ремонт существующей, 6 тысяч рублей — на уплату податей за неимущих, погребение бедных, пособия больным, одежду нуждающимся.

5 тысяч рублей отписывалось сестре Иннокентия Никаноровича Александре Портновой и 3 тысячи рублей единственному племяннику Владимиру Сукачеву — сыну сестры Иннокентия Никаноровича Аграфены, вышедшей замуж за прибывшего в Иркутск на службу петербургского дворянина Платона Сукачева.

Остальные средства передавались на "устройство в Иркутске мужского благотворительного для обучения грамоте и ремеслам заведения, подобного иркутскому Сиропитательному дому".

Городская дума посвятила несколько заседаний этому вопросу, нужно было решить, какие из завещательных распоряжений Трапезникова остается выполнить и в каком размере; какой капитал должен быть отчислен на воспитательно-ремесленное заведение Трапезникова и где устроить это заведение. Споров было много, а решено в сущности было очень мало. Причина затягивания по этим вопросам была судебная тяжба и отсутствие четких инструкций в завещании. Дело в том, что незадолго до смерти Иннокентий Никанорович стал совладельцем нескольких новых приисков. В завещании он упомянул о них вскользь, поскольку доходность их была неясна. Однако после смерти Трапезникова открылись хорошие золотоносные жилы, так что именно эта часть наследства и оказалась главной.

Конкретная сумма денежных средств наследства И.Н. Трапезникова не была ясна на момент его смерти в 1865 году. В.П. Сукачев с А. Портновой подали судебный иск. Итогом стало соглашение 1882 года. "По разделу наследства Трапезникова между городом и наследниками выделено: иркутскому городскому обществу капитала и имущества 2 086 665 р. 36 к., г. Сукачеву — 1 304 665 р. и г-же Портновой — 1 316 042 р. 2 к.".

После этого прошло экстренное заседание городской думы для рассмотрения проекта раздела с наследниками И.Н. Трапезникова. Но даже в последующие годы дума не раз возвращалась к вопросу о мировой сделке с наследниками.

Из основной суммы, доставшейся хозяйству города, и составлявшей 1 400 000 рублей наличного капитала, на строительство здания планировалось потратить 800 000 рублей, остальные средства должны были принадлежать заведению, но только в виде оборотного капитала, на случай расходов и убытков по промышленным предприятиям Трапезникова, доставшимся городу в форме, так сказать акций. В думе было заявлено мнение, что заниматься промышленными предприятиями — не дело городского управления, что оно едва в состояние справиться с своими собственными делами.

Поэтому выдвигались варианты на каких основаниях можно было "развязаться" с промышленными предприятиями. Но такое предложение возбудило целую бурю негодования, так как эти предприятия обещали миллионные прибыли в будущем, и главное — возможность "нагреть руки" в будущем. Гласные, по большей части сами являвшиеся золотопромышленниками, так и решили — все промышленные предприятия Трапезникова оставить за городом. Возложить управление предприятиями на наемного управляющего.

Что касается завещанного И.Н. Трапезниковым учебного заведения, то его строительство началось лишь в 1903 году, после нескольких корректировок проекта. Так после финальной корректировки снизилась и стоимость строительства на круглую сумму. Завершено возведение образовательного учреждения было в 1910 году.

В целом, на деньги с капиталов компаний Трапезникова в городе содержалось 11 учебных заведений, выплачивались именные стипендии и нередко деньги тратились на хозяйственные нужды города. Последнее периодически вызывало скандалы и обращение к завещанию именитого мецената.

Ефимий Андреевич Кузнецов

Иркутский купец 1-й гильдии Евфимий Андреевич Кузнецов скончался  в 1850 году в возрасте 67 лет. Он с умом и расчётом распорядился отпущенным земным сроком и умер статским советником, кавалером орденов святого Владимира и святой Анны. Два срока отслужил городским головой, был крупнейшим откупщиком и "ворочал" миллионами.

Да и в памяти иркутян остался благотворителем, а главным его наследником оказалось иркутское общество. На средства Кузнецова построены: женское духовное училище, девичий институт (100 тысяч рублей), городская больница, выделил 250 тысяч рублей на строительство Казанского кафедрального собора.

Более 3 млн рублей он внёс в помощь жителям Приамурья, субсидировал строительство пароходов для освоения этого региона, но при этом сумел провернуть несколько финансовых операций, принёсших ему немалый доход. На его средства был построен пароход "Аргунь". В 1845 году на пожертвования Кузнецова и других купцов велось строительство здания духовной семинарии.

Купец значительные суммы жертвовал на строительство в Иркутске библиотеки, здания театра, в пользу детских приютов, и даже на благоустройство церквей далеко за пределами города — в Вильно. На его деньги не раз ремонтировалась Преображенская церковь, в приходе которой он жил. Только в 1848–1849 годах на благотворительные цели им был отдан 1 млн рублей. На щедрость купца иркутское общество в последние дни его жизни ответило ему заботой и благодарностью.

Всем нажитым Евфимий Андреевич распорядился без суеты, любовно, с купеческою основательностью и заботой не только о завтрашнем, но и о послезавтрашнем дне. Он и умирал постепенно, так что церковные иерархи хорошо продумали прощальную церемонию. 

В последние перед кончиною дни преосвященный Нил — епископ Иркутский, Нерчинский и Якутский почти не отходил от него. В день смерти после божественной литургии исповедал в последний раз и закрыл глаза. На другой день выстроилась торжественная процессия для перенесения Евфимия Андреевича в кафедральный собор.

Впереди и по сторонам ехали жандармы и шли полицейские. За ними — казачий хор, семинария и духовное училище, духовник Евфимия Андреевича с двумя диаконами, солдатский хор, ремесленная управа и управа мещанская, гласные городской думы, заседатели городского суда, почётные граждане, купцы, чиновники, младшее духовенство из всех церквей города, с хоругвями по сторонам. На четырех лошадях, покрытых чёрным сукном, везли катафалк с балдахином. По сторонам стояли два попечителя банка сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой и два гласных. За катафалком шли архиерейские певчие, протоиереи, архимандрит Вознесенского монастыря, и, наконец, сам преосвященный Нил, архиепископ Иркутский. Заключала процессию карета с супругой усопшего.

У христианина Евфимия Кузнецова был огромнейший край для заботы о ближнем и одна, Богом данная жена. Она носила то же имя, что и он, и нередко о них так и говорили во множественном числе. Двойным именем назван был и придел в новом кафедральном соборе, и склеп в ограде Преображенской церкви сделан на двоих. Но династии Кузнецовых не случилось. В народе говорили, что это плата за удачу в делах.

Павел Андреевич Пономарев

Был сыном иркутского цехового, занимавшегося изготовлением и продажей мыла и свечей. В 1867 году поступил на службу в чайную фирму иркутян Н.Л. Родионова и И.С. Хаминова, которая владела чайными плантациями близь города Ханькоу (Китай). Спустя десять лет приобрел это предприятие в свою собственность и организовал фирму "П. А. Пономарёв и Кº". Он сумел значительно расширить производство. Кроме плантаций были устроены три фабрики по изготовлению плиточного и кирпичного чая. Магазины Пономарёва имелись во всех крупных городах Сибири. Фирма "Пономарёв и Кº" установила деловые отношения с Японией, Турцией, рядом стран Европы. 

Почти весь заработанный на чайной торговле капитал был завещан Пономаревым на развитие народного образования в Иркутске. На эти деньги было построено девять двухклассных училищ для детей бедноты в Иркутске и близь лежащих местах — деревнях Большая Разводная, Турская, Тунка, Буреть, Ширяево. Все они носили имя их создателя. В 1908 году в них обучалось 654 ученика.

После смерти Павла Андреевича в 1883 году супруга с детьми снимали дачу на берегу реки Ушаковки, жили с доходов от сдачи квартиры и лавки на мелочном базаре, где распродавались остатки запасов чая и китайские коллекции Павла Андреевича.

Прожив многие годы в Китае Павел Андреевич свое завещание писал как философский трактат, как поэму, странным образом снабжая её цифрами. Перед смертью он оставил своё главное распоряжение: 

"Мысль моя и желание, чтобы состояние свое, нажитое мною лично, честно, усидчивым трудом и энергией, употребить единственно лишь на пользу человечества, науки и искусств, но не оставлять в полную собственность детям, жене и другим родственникам".

Не забыта была ни стипендия в университете для способнейших из воспитанников Иркутской гимназии, ни строительство технологического института с производственной и научной базой, ни организация банка для содержания института.

Матери, сестре и жене выделен был небольшой капитал, однако распорядиться им по-своему усмотрению они не могли, а могли рассчитывать лишь на проценты. После смерти наследников капитал должен был перейти в собственность министерства народного просвещения для устройства народных школ в Иркутске и округе.

Детям также положены были проценты от капитала, но не пожизненно, а только до достижения каждым 22-х лет. Дальше они должны были зарабатывать сами. И это последнее обстоятельство удивительно было даже по меркам XX века.

Вдова благополучно вышла замуж, а вот его дети (дочь и сын) унаследовали болезненность Павла Андреевича, и в самостоятельной жизни им оказалось непросто. Тем не менее городская дума приняла "меры к охранению капиталов и имущества согласно воле завещателя". Тут нелишне заметить, что дума той поры состояла из богатых и очень богатых людей, так что каждый, вольно или невольно, примерял ситуацию на себя. 

Когда на думском заседании 23 мая 1885 года городской голова В.П. Сукачёв читал завещание Павла Андреевича Пономарева, в зале была атмосфера приподнятости, но это не мешало практичным гласным увидеть за поэтической формой текста его жёсткий каркас: капитал, "отписанный" на строительство народных училищ, делился на три части, и только одну разрешалось использовать на постройку здания, а две других (то есть большую часть) оставлять в банке, а проценты с оборота отдавать на содержание училищ, не обременяя, таким образом, государство.

 По такой же схеме Павел Андреевич задумал и банк при технологическом институте, который он тоже завещал построить. То есть у студентов и педагогов, считал он, должен быть собственный банк — как у сирот из заведения Елизаветы Медведниковой. То есть Пономарёв исключал разовые вливания и в своём завещании прописал схему перманентной благотворительности. 

Иван Степанович Хаминов

Иван Степанович Хаминов среди иркутских купцов-меценатов являлся, пожалуй, самой неординарной личностью, поскольку многие видели в его благих поступках корыстные цели. Известно, что он родился в 1817 году в городе Сольвычегодске Вологодской губернии в купеческой (по другим сведениям — мещанской) семье. Как и большинство его сверстников получил достаточно поверхностное домашнее образование. Еще мальчишкой Иван Степанович был отправлен в Иркутск к богатым родственникам — купцам Верхозиным, где постепенно он стал приказчиком.

В 1845 году завел свое дело. Формированию первоначального капитала способствовало также получение опекунства над детьми умершего хозяина и удачная женитьба на дочери забайкальского купца Пахолкова — Евдокии Ивановне. Первоначальной сферой деятельности были доставка кладей и казенные подряды. Успехи его торговли были впечатляющими и уже в 1850 году он становится купцом 1-й гильдии. Чуть позже получил звание кяхтинского купца за торговлю с Китаем.

С 1867 года занимался золотопромышленностью: получил дозволительное свидетельство на поиск золота в Восточной Сибири и приобрел ряд приисков в Бодайбо. В 1854 году совместно с купцами Марьиным, Кондинским, Тецковым создал объединение пароходовладельцев "Опыт" для перевозки грузов между Томском и Тюменью. Занимался оптовой торговлей, был крупным кредитором.

Несмотря на обвинения в корыстных целях благотворительности (получение орденов и расположение местной администрации к себе) деятельность эта приносила "плоды" не только Хаминову, результаты ее испытывал на себе город. 

Прежде всего, имя этого знаменитого купца тесно связано с историей создания в Иркутске первых женских учебных заведений открытого типа: женских гимназий (1860 год) и прогимназий (1879 год). На его средства строились и ремонтировались помещения, учреждались стипендии, оказывалась материальная помощь преподавательскому составу. За 22 года (1862-1884 годы) Хаминовым было израсходовано только на женскую гимназию более 245 тысяч рублей. 

Благодаря пожертвованиям И.С. Хаминова, в Иркутске были открыты сиропитательно-ремесленная школа для мальчиков им. К.П.Трапезникова (1868 год) и городское 4-х классное училище им. Александра III (1882 год). При активном участии Хаминова осуществлялась деятельность двух детских приютов — Александрийского (основан в 1851-м) и Мариинского (1883 год).

Мариинский приют, учрежденный Хаминовым в память Государыни Императрицы Марии Федоровны, часто называли Хаминовским. Он стал одним из последних крупных пожертвований знаменитого купца. В 1881 году И.С. Хаминов покупает у И.А.Мыльникова и В.В.Зазубрина трехэтажный каменный дом на Большой улице (К.Маркса, 27), оцененный в 160 тысяч рублей, с целью учреждения в нем детского приюта, и жертвует 50 тысяч рублей облигациями на его обеспечение.

В первый день Пасхи 1884 года Иркутск поразила весть о скоропостижной кончине Ивана Степановича Хаминова. В траурную процессию встала вся губернская и городская власть, всё духовенство с двумя архиереями во главе и многими-многими прихожанами. Не остался в стороне и весь учащийся Иркутск: мужская классическая гимназия, женская гимназия и прогимназия, сиропитательный дом Елизаветы Медведниковой, городское училище им. Александра III и другие.

Отпели Хаминова в кафедральном соборе, похоронили в ограде Харлампиевской церкви — на этом настояли прихожане, хоть Иван Степанович и не принадлежал к духовенству, и вообще был далеко небезгрешен. По подсчётам "Восточного обозрения", он 26 раз стоял под судом. "Передовая общественность" из газеты "Сибирь" относила его к "разным кабатчикам, лавочникам, ростовщикам (они же и благотворители)".

"Будь я богат как Хаминов, завёл бы себе несколько училищ", — рассуждал один из авторов "Восточное обозрения". А другой недоумевал, почему целый город собрался на похороны "этого кулака". Но даже и они признавали: Хаминов никогда не отказывал, если дело касалось общественных нужд, был очень щедр и не скупился на убранство учебных заведений: в его гимназии барышни получали образование среди мрамора лестниц, блеска люстр и волшебного отражения витражей. Сотни мальчиков-сирот получали профессию в хаминовских училищах, сотни девочек поступали в хаминовскую гимназию и прогимназию.

Как квалер многочисленных орденов и тайный советник Хаминов добился всего возможного и невозможного. Был активен в городском управлении. Так, в декабре 1883-го, на заседаниях думы обсуждалось выделение дополнительных средств на сыскную полицию. Благодаря красноречию и убедительности Ивана Степановича гласные, изначально настроенные против, неожиданно приняли его сторону. Он был крепок, здоров, собирался ставить большой каменный дом, когда для него приоткрылись врата небесные.

Все в городе знали, что Иван Степанович говорил о своих миллионах: "В Сибири нажил — и отсюда не вынесу".

Но он не успел написать завещание — и в Иркутск поспешила многочисленная родня из европейской России и даже из-за границы. Разделили наследство — и потянулись обратно, а жизнь Хаминова долго ещё отзывалась распродажей любимых им гончих, охотничьих ружей, экипажей летних и зимних, саней, бочек с биндюгами, цветов. 

Иркутские купцы на протяжение XIX столетия оказывали самую значимую и благотворную помощь городским учреждениям. Эти личности прекрасно понимали, что мало было построить здание или его купить под училище или приют — нужно было еще и содержать, поэтому создавались банки, отписывались компании и прииски на содержание. Не случайно Иркутск во второй половине XIX века занимал первое место по благотворительности на душу населения, а в денежном отношение уступал только Москве и Петербургу.